Можно ли обижать мальчиков?

Yelis

— Непременно, Мария Степановна. — пообещала полицейская, удерживая руку женщины и пристально глядя ей в глаза. — А скажите, почему вы решили взять на себя опеку над этим мальчиком?

— Он напомнил мне одного человека, которого давно уже нет в живых. — ответила врач, не отводя глаза.

— Если не секрет, кого?

— Сына.

— Простите. — отпустила руку капитан. — До свидания. Если будут какие-то новости, я вас обязательно извещу.

— До свидания. — прислонившись к двери, женщина смотрела задумчивым взглядом в спины удаляющихся полицейских.

Проводив

ушедших гостей и постояв ещё несколько минут, разглядывая пустой двор, целительница вернулась в здание, направившись в своё отделение. Всё это время она о чём-то напряжённо размышляла, почти не глядя по сторонам, привычно перемещаясь по давно знакомым коридорам. Войдя в свой кабинет, Мария Степановна увидела свою сестру, сидящую на диванчике, на котором его хозяйке частенько приходилось ночевать.

— А ты чего тут — меня ждёшь? — спросила она так же задумчиво, усаживаясь за свой стол, не замечая пристального взгляда Валентины. — Как Слава себя чувствует?

— Представляешь, — проговорила она дальше, глядя на свои сцепленные пальцы и даже не попытавшись услышать ответы на заданные вопросы, — если не найдутся его родные, его отдадут в детский приют.

— Маша! Маша! Мария, очнись! — встряхнула сестру подошедшая к ней Валентина. — Ну как — пришла в себя?

Дождавшись осознанного кивка, она продолжила, усевшись на стул напротив Марии:

— Что с тобой происходит? Последнюю неделю та сама не своя. Зачем ты взяла опеку над этим ребёнком? Хорошо, что только временную!

И осеклась, увидев глаза сестры:

— Или не временную?

— Хоть это и совсем неправильно, Валя, но я хочу, чтобы его родственников так и не нашли. — словно удивляясь самой себе, неожиданно проговорила сестра.

— Ты в своём уме, Мария?

— Я хочу его усыновить! — прошептала женщина, закрыв лицо руками.

В кабинете повисла оглушительная тишина, разбавляемая мерным стуком старинных часов, висящих над входной дверью.

— Ты, главное, не волнуйся. — Валентина, обойдя стол, успокаивающе погладила голову своей сестры. — Всё будет хорошо. Вот увидишь.

— Я не сошла с ума, Валя, если ты на это намекаешь. — обняв сестру двумя руками проговорила Мария.

— Я понимаю, ты устала. — Валентина продолжила гладить сестру. — Может тебе отпуск взять на несколько недель. У тебя как раз должен накопиться на пару — другую месяцев. Сколько лет ты его не брала?

— Не знаю, не считала. А идея хорошая. Вот оформлю все документы на Славу, и вместе поедем на море. Ему будет полезен морской воздух.

Не ожидая услышать такой ответ на своё предложение, Валентина, покачав головой, спросила:

— Но почему он? Почему именно этот мальчик?

— Ты же помнишь моего Славку? — сестра сквозь слёзы посмотрела не неё снизу-вверх. — Последний год он был таким же лысым, худым и беспомощным, а я ничем не смогла ему помочь. Только оттянула и облегчила его уход.

Совладав с нахлынувшими воспоминаниями, Мария продолжила:

— А увидев этого мальчишку, когда его грязного, и такого же худого и лысого доставали из полицейского экипажа, когда его несли на руках в моё отделение, я почувствовала,

что судьба даёт мне ещё один шанс. Именно мне! Понимаешь, Валя? А в операционной, когда у меня, несмотря на все мои умения и старания, дважды не получилось его завести, я мысленно взмолилась всем высшим силам, чтобы они помогли мне. Я тогда поклялась, сама не знаю кому — себе, Богу, всему миру, что если вытащу этого ребёнка, то никогда его не брошу, и буду помогать, всем, чем только смогу.

— И знаешь, — после паузы продолжила Мария, — мне кажется, что меня услышали и клятву мою приняли. Я об этом никому не говорила. Но и третья моя попытка была неудачная. А может мне так показалось. Не знаю. Но я секунд десять после неё не могла услышать его сердцебиение. А потом был первый удар. Через время второй, затем третий… Я чуть в обморок не упала прямо в операционной. Меня потом медсёстры под руки выводили оттуда. Вот так, Валя!

Выслушав этот монолог. Валентина только молча вздохнула, ещё крепче прижимая к себе сестру.

— Пусть будет так, как ты хочешь, Маша. — разрывая объятия после долгого молчания, произнесла Валентина, направляясь к двери. — Нужна будет помощь — обращайся. Всегда помогу. Ведь дороже тебя и Лизки у меня никого нет. Да и Слава мне тоже понравился. Пусть будет ещё один близкий мне человек. Если у тебя всё получится, тогда опять буду тётей Валей.

— Спасибо, Валюша. Я знала, что ты меня поймёшь и поддержишь. — поблагодарила Мария, идя вслед за сестрой. — Ты к себе в отделение? Пойдём, я тебя провожу. А заодно и проведаю нашего юного пациента. Как раз он должен уже поужинать.

В палату Мария заходила одна, так как Валентина ушла собираться домой. Слава уже спал, скорчив смешную мордочку и положив сложенные ладони под правую щеку. Смятая простыня, служившая из-за совсем не весенней дневной жары одеялом, лежала на полу. Подняв её и заботливо укрыв мальчика, женщина, погладила его по голове и тихонько, на цыпочках вышла из палаты.

* * *

Глава 6

Пензенская областная клиническая больница, палата терапевтического отделения. 7 мая. 07:10.

Спал я долго. Что снилось в первую половину ночи, я, как всегда, не запомнил. Осталось только ощущение чего-то приятного, связанного с родным домом, родителями, друзьями и одноклассниками.

А во второй половине ко мне пришёл ужас. Мечась в плену ночного кошмара, я стал участником странных и страшных событий, переживаемых мной раз за разом. Но проснуться, чтобы прервать круговорот этих видений, никак не получалось.

Непонятно как моё тело очутилось в невесомости во тьме и безмолвии пустого пространства, то ли удаляясь от земли, то ли наоборот, проваливаясь сквозь неё. Переливающийся всеми цветами радуги, словно мыльный пузырь, и такой же податливый кокон, в котором я оказался, словно бабочка в янтаре, летел куда-то с огромной скоростью. Не знаю, сколько длился этот полёт. Может часы, а может секунды. А потом что-то произошло.