Мрачность +4. Колыбель Богов
Шрифт:
– То есть?
– не понял я, но Старик не спешил пояснять, так что я принялся размышлять вслух.
– Внутри любого живого существа есть постоянная энергия. После смети тела энергия… Куда девается? Растекается по миру и ассимилируется в нем? Но не сразу. Сперва держится единым сгустком!
– Верно, мальчик. Однако время, которое держится сгусток, у всех разное. У кого-то и вовсе несколько мгновений. Поэтому и нужны души из иного мира. Они менее зависимы от своего тела здесь, в Зуртейне. Сразу не распыляются и сами регенерируют свое тело на так называемой точке возрождения.
– И
– Сперва ты говоришь, что древние ратовали за то, что мир сам должен себя восстанавливать и спасать, а затем вы призываете меня – человека совсем из другого мира вместо того, чтобы вырастить героя здесь. Так было бы правильно.
– Было бы, - сухо произнес мой Покровитель.
– Но боги изменили правила, начав притягивать сюда Отблесков. Тебе интересно, зачем они вообще это делали? Затем же, зачем и все остальное – ради обретения собственной силы. Во-первых, Отблеск – самый продуктивный Адепт. Боги не могли просчитать, сколько именно продержится Зуртейн, пока его не уничтожит Тление. Но они знали, что вера людей делает их сильнее. Поэтому поставили перед собой задачу сделать каждого человека Последователем одного из богов. И хоть эта задача очень глобальна, при должном подходе, мальчик, она занимает не так много времени. Тут обозначается и вторая причина, почему боги используют Отблесков. Отблески нарушают баланс Зуртейна. Иными словами, ускоряют его смерть. Своим присутствием вы подстегиваете Тление.
От его слов я поморщился. Не очень-то приятно осознавать, что ты причастен к страданиям мира и всех в нем живущих. Однако моей вины в этом нет. Главное, чтобы простые смертные не узнали о данной особенности Отблесков, не то, чего доброго, начнут на нас охоту. Хотя… как они это сделают? Отблеск не отличим от любого другого Последователя. Начнут резать всех подряд? Бред…
– Однако вы все равно сделали на меня ставку, - прокрутив все в голове, произнес я.
– Пользы от меня для мира определенно больше, чем вреда.
– Верно, - кивнул Старик.
– И, заканчивая наш изначальный разговор. Сейчас любой, кто сражается на нашей стороне, для меня важен. Времена изменились, мальчик. В битве между, скажем, Последователями Норидуэля и Последователями Эйнара, я буду желать победы первым, - Я промолчал, прекрасно понимая причины. Слова здесь излишне.
– Ну а что до Биргейна, - продолжил Бог Тьмы.
– Потенциально он наш союзник. Я рад, что не пришлось его убивать. Пусть я потратил драгоценные силы на барьер в его душе, я доволен. Оно того стоило, мальчик.
– Скажи мне главное, - улыбнулся я.
– К битве против Рейнгейта ты придешь в форму?
– Я сражался с Биргейом не один на один. Так что в форму я приду гораздо раньше, мальчик.
– Что ж, приятно слышать,- улыбнулся я и тут же выдал очередной вопрос. Нужно пользоваться моментом, когда тебе отвечают.
– Что с другими Богами Праведности? Ведь они тоже наши потенциальные союзники?
– Я знал, что ты спросишь, - протянул Бог Тьмы.
– Где сейчас Уртия, я точно не знаю, но есть шанс выйти на ее след. Где же Археус мне совершенно неведомо. Возможно, он и вовсе уже мертв.
Хоть Старик и не выпускал черный дым, передающий его эмоции, я все же отчетливо
– По мере возможностей я буду искать Уртию, - спустя несколько секунд, спокойно произнес он. Видимо, смог подчинить свои чувства.
– А пока заберу Биргейна. Нам с ним нужно будет о многом поговорить, когда он очнется. Все дела здесь, - Бог Тьмы неспешно развел рукавами в стороны, - оставляю на тебя, мальчик. И настоятельно рекомендую никуда не перемещаться, а отдохнуть до завтра в поселении огроидов. Они будут рады чествовать такого гостя.
Непроглядная черная дымка, выступившая из-под подола плаща Бога Тьмы, полностью скрыла Биргейна, а поднявшись, накрыла еще и своего хозяина. Затем начала медленно таять, когда же полностью исчезла, от богов не осталось и следа.
***
Огроиды прибыли раньше людей, так как находились гораздо ближе к хижине Безумного бога. С подозрением покосились на Уну, но явной агрессии не проявили. Когда же увидели своих собратьев, все еще мирно спящих в погребе, и вовсе начали урчать и счастливо реветь – зрелище весьма громкое, остервенелое, но притом совершенно не страшное.
Однако радость здоровяков быстро померкла. Конечно же, не все из похищенных соплеменников оказались живы. Некоторых не досчитались. И вот начался один из самых неприятных моментов нашего похода. Жрец велел обыскать хижину, ее окрестности, а затем лес, и собрать все огроидские останки. Уж не знаю как, может быть по запаху, а может быть, действительно помня внешние особенности, но здоровяки узнавали в отрубленных ушах, носах, пальцах своих товарищей. И вновь ревели. На сей раз от горя.
И все же счастья было чуточку больше. «Мы будем помнить погибших, - говорил Дрохен, - но радоваться спасенным. Соберитесь! Когда они придут в себя, они не должны увидеть ваших слез! Иначе могут почувствовать себя виноватыми, что смогли пережить плен в отличие от других».
В итоге та часть огроидов, что собирала останки, во главе со жрецом раньше покинула нас. Некоторые из них еще какое-то время будут прочесывать лес, другие же и сам Дрохен направятся в поселение. Нужно подготовить сородичей к возвращению выживших.
Оставшимися же руководила счастливая мать – Нургия. Огроидка вытащила из подвала своего сына, все ещё не пришедшего в сознание, и теперь методично гладила его по шерстяной голове.
Вскоре прибыли и люди. Благодаря нам с Уной удалось избежать конфликта между ними и огроидами. Забрав своих товарищей, Последователи Рюгуса решили незамедлительно отправиться восвояси, любезно пригласив с собой и Отблеска Рюгуса.
– Благодарю, господа, но я вынуждена вам отказать, - улыбнулась девушка в ответ.
– У меня в планах провести этот вечер в поселении огроидов. Надеюсь, никто не будет против моего присутствия?
– игриво подмигнув мне, она сосредоточила свой взгляд на Матери Племени. Нургия, как и прочие здоровяки, уже знала о роли Рюгуса и Уны в победе над Биргейном и спасении пленников. Поэтом кивнула и ответила:
– С радостью примем тебя.
А затем вновь сконцентрировала все свое внимание на ребенке, который в этот момент неуверенно разлепил слипшееся веки.