Мрачные сны Атросити

Крылоцвет Анна

Казалось, что он завяз в каком-то черном болоте, погрузился в него с головой, при этом каким-то образом умудрялся этим самым болотом дышать. Из-за отсутствия четкого ощущения, где верх, а где низ пространства, у него кружилась голова. Он не чувствовал ни единого запаха. И не слышал никаких звуков, кроме собственного дыхания.

Он снял с пояса фонарь и посветил им. Свет тут же встретился с черной стеной, которая вмиг распахнулась, оказавшись светящимся красным

глазом. Президент шарахнулся в сторону, едва удержав фонарик в руках, и выключил свет, но свечение глаза все равно выдавало его местоположение. Он попытался нащупать на поясе бластер, но вспомнил, что тот выпал из рук во время падения. Тогда он стал отходить назад, плавно, словно если бежать — за ним может кто-то погнаться. Кто-то абсолютно зверский.

Он шел дальше и дальше, пока глаз не превратился в маленькую светящуюся точку. Эта точка стала единственным ориентиром во мраке, Атрокс изо всех сил старался не запаниковать. Он обладал исключительной выдержкой, но теперь как будто начал терять себя, наполняясь какими-то чужими мыслями и чувствами, и потусторонний ужас душил его, призывая сдаться пустоте.

Но потом. Потом он ощутил нечто совершенно отличное от пустоты. Манящий аромат из какой-то совершенно другой жизни. Горячий, дымный запах заваренной ромашки. Запах металла от нагретого чайника. Запах мятой бязи. Запах пустой улицы. Он вздрогнул, осознав, что она рядом.

— Энигма?

— Мистер президент?

И вновь этот насмешливый тон, только теперь голос дрожал. А он вместо раздражения испытал трепет.

— Это точно ты, — утвердительно сказал он.

И включил фонарь. Свет мягко распространился между ними, частично вырывая ее силуэт из тьмы.

— Но ты ли это? Или очередной призрак воспоминаний? — она протянула руку, коснулась его брони. — Фу, холодный металл.

— Энигма…

— Не говори ничего. Я не разрешаю. Это мой участок пустоты, моя территория.

— Мы мертвы? — спросил Атрокс, не слушая ее колкости.

— Я тебе не скажу, — она глумливо улыбалась в бледном сиянии фонарика.

— Безумная, — уже в который раз он назвал ее так. Но теперь он не вкладывал в это слово ругательство и неприязнь. — Сильная. Даже эта темница не сломила твое желание издеваться надо мной.

— Нельзя сойти с ума дважды, поэтому я держусь, — Энигма вздохнула. — И не такая уж я сильная. Не такая, как ты, в любом случае. Мне бы не хватило духу арестовать тебя, например. Если бы мы вдруг поменялись местами.

— О, мы могли бы. Если бы только твои козни оказались достаточно сильны, и твои последователи в свое время взяли бы верх. И тогда

я бы взглянул, как бы ты себя повела.

— Сердечно, уж поверь мне, — и она положила руку на сердце. — Скажи, ты меня навещал хотя бы? Писал бы мне письма? Ради такого стоило бы снять запрет на тюремные передачи.

— Хватит об этом…

— Почему?

Атрокс шагнул к ней, но она отступила.

— Почему хватит?

— Это больно.

— Несчастный, — ее слова звучали искренне. — Мне жаль тебя. В любом случае, это уже неважно. Ничто неважно. Мы здесь.

— Так мы мертвы?

— Я не уверена, — тихо ответила она. — Я точно не знаю. Если жив Зверь, значит, жив и Атросити. А если жив Атросити, значит, живы и мы. Иначе не может быть, — она вдруг задрожала. — Что с ребенком?

— Хотел бы я знать. Но я вернул его мать в город. Я прислушался к твоим словам.

Она вздохнула, не то с облегчением, не то судорожно.

— Надо выбираться отсюда, — сказала Энигма.

— Но как?

— Может быть, вместе мы сможем отыскать путь.

— Боюсь, от города к тому моменту ничего не останется.

— Может быть, мы даже отстроим город заново, — ее глаза загорелись, это было видно даже во мраке. — Может быть, мы даже сможем построить несколько городов! И там будут сады. И животные! — она упрямо посмотрела на него. — Я уверена, там будут животные.

Ее разыгравшаяся фантазия тронула его, и он прижал ее к себе, перекрывая свет фонаря. В этот раз она не отстранилась.

— После случившегося краха за мной никто не пойдет.

— Ха, у них нет выбора! — что-то нехорошее прозвучало в ее голосе, какое-то отчаяние вперемешку со злорадством и сумасшествием. Вместе с тем она говорила вдохновенно. — Мы дадим второй шанс каждому, даже преступнику. Кто совершил преступление — искупит его трудом. И мы отстроим город. Обязательно! Мы разбудим наш мир, мы прогоним этот затянувшийся сон!

Эти слова звучали бы прекрасно, не будь в них странного ироничного тона.

— Не говори так, будто не веришь в это, — потребовал Атрокс, не выпуская ее. — Это все выполнимо. Этого можно достичь! Вместе!

Он и сам старался поверить сказанному. И всеми силами желал воплотить ее мечты в жизнь. Только бы появился шанс. Только бы сгинул этот всепожирающий мрак.

— Жизнь прогонит смерть. Свет прогонит тьму. Главное, помочь им в этом, — она недоверчиво прищурилась. — Что ты сделал с нашим президентом?

Между ними разливался свет фонаря, и густеющая тьма вокруг уже не казалась такой давящей и абсолютной.