Мрачные всадники
Шрифт:
— Тысячи четыре-пять, потому что дела сейчас идут хорошо. И это, заметь, сынок, настоящих американских долларов, а не каких-то там тугриков.
Он посмотрел на своих товарищей-грабителей, а потом снова на Партриджа.
— А не хочешь поехать с нами? Если поможешь нам отвезти этот скот во Флагстафф, тебя ждёт неплохой улов. Что скажешь, голодранец?
Возможно, в любое другое время Партридж сделал бы глупость, которая первой пришла ему в голову, — например, полез бы за оружием, — но сейчас он не спешил и очень тщательно все обдумал. Большую часть года он занимался своей нынешней работой, но в кухне ходили слухи —
А это, конечно, означало, что Партридж останется не у дел.
— Ладно, — сказал он им. — Мне не нужна эта проклятая работа, а деньги мне точно не помешают. Но пусть поможет вам Бог, если вы попытаетесь обокрасть меня или причинить мне вред. Я вас убью.
Человек со шрамом оглядел его с ног до головы.
— Не сомневаюсь в этом, деревенщина. Ты выглядишь, как подлый убийца, а уж я-то их повидал. Но, черт возьми, большинство моих друзей — убийцы, так что я приветствую тебя в нашем маленьком отряде. — Он достал табак и бумагу и в сгущающемся тумане ловко свернул сигареты для всех. — Давай покурим на брудершафт. Меня зовут Бен Кирби.
— Малыш Кирби? — вскинул брови Партридж.
— Меня называли и похуже. Как бы то ни было, я к твоим услугам, деревенщина. К твоим услугам. Эти двое — братья Вебб. — Он махнул рукой в сторону толстяка. — Генри. — А потом на долговязого. — И Риз.
Все обменялись любезностями.
— Со временем ты поймешь, деревенщина, что эти двое не намного умнее тебя самого. Но чертовски надежные.
Партридж знал о Малыше Кирби. Наверно, как и все в этих краях. Он был почти легендарным преступником, сделавшим карьеру на ограблении банков и дилижансов. И, по-видимому, он был в некотором роде специалистом по угону скота. Впрочем, Партридж полагал, что разнообразие в профессиях очень важно.
Ходили слухи, что Малыш Кирби ездил с Сэмом Бассом и его бандой. А когда Басса застрелили техасские рейнджеры, именно он выследил человека, который предал Басса — Джима Мерфи — и подсыпал ему яд в еду прямо в тюремной камере. Так что его смерть вовсе не была самоубийством, как утверждали законники.
Все эти мысли крутились у Партриджа в голове, и он никак не мог промолчать.
— Говорят, ты ездил с Сэмом Бассом… Это правда?
Кирби выпустил облако дыма.
— Насколько я помню, нет, деревенщина. Но, черт возьми, эти дураки действительно верят, что это я убил того козла-перебежчика Мерфи. А почему бы и нет? Но если бы это был я, я бы просто вышиб ему мозги прямо через задницу… Если у него, конечно, были мозги. Нет, деревенщина, это был не я. Я не захожу в тюремные камеры добровольно.
Партридж знал, что это была чистая правда. Трижды Кирби сталкивался лицом к лицу с петлей и трижды умудрялся освободиться. И каждый раз он защищал себя сам. Ему не нужен был никакой адвокат. Его выходки в зале суда считались дерзкими, наглыми и странно освежающими. Присяжные просто влюблялись в него. А Кирби, используя украденную лицензию, даже защищал других мужчин. И вполне успешно. Но где-то на этом пути он, должно быть, вернулся к преступной деятельности.
— Как тебя зовут? — поинтересовался Риз Вебб.
Партридж ответил.
Скотокрады переглянулись.
— Ни хрена себе! — прищурился Кирби. — А ты,
— Да. Он мой отец. Но я не хочу об этом говорить.
Кирби кивнул и затянулся сигаретой.
— Воистину так. Он был самым подлым сукиным сыном, с которым я когда-либо сталкивался. Я только скажу тебе, деревенщина, что если в твоих жилах течет его кровь, то я никогда не стану тебе перечить.
Сказав это, Кирби сунул указательный и средний пальцы в рот и пронзительно, оглушительно свистнул, подзывая из-за деревьев группу всадников.
— Не нервничай, деревенщина. Они с нами.
Кроме Кирби и братьев Вебб, банда состояла из совершенно лысого человека по имени Мексиканец Джо Авилла.
Мужчина был крепко сбит, и у него были самые жестокие и злобные глаза, какие только доводилось видеть Партриджу. Они могли бы просверлить дыры в бетонном блоке, и были бездонными, темными и пронзительными.
— И что с тобой такое? — сказал он Партриджу скрипучим голосом. — Неужели ты никогда раньше не видел лысого Мексиканца?
Партридж лишь пожал плечами.
— Не припомню.
— Наследственность, вот что это. Даже моя мама была лысой, как камень, — объяснил он.
Кроме Мексиканца Джо в банде были Вилли Бой Хортон и Прескотт Джексон, которым еще не исполнилось и двадцати. И оба они полны той дурацкой бравады и залихватской бесшабашности, из-за которых в этой жестокой и жесткой стране погибло много вот таких мальчишек. Они оба были вооружены и готовы начать убивать за любые воображаемые преступления.
Последний член банды — парень по имени Джонни Блант. Он был худой, как тростинка, а лицо цветом напоминало свежее молоко. Длинные и жёсткие волосы цвета высохшей пшеницы туго заправленные под старую шляпу конфедератов.
— П-п-п-приятно п-п-поз-з-з… Рад знакомству, да, — произнёс он. — Н-н-на что ты ус-с-с-ставился?
Партридж пожал плечами и заставил себя отвести взгляд.
— Ни на что, друг.
— В-в-возможно, ты з-з-заметил, что я немного з-з-заикаюсь. В-в-возможно.
— Джон немного трепетно относится к этому вопросу, — объяснил Кирби. — Но он прекрасный человек, и мне очень приятно работать вместе с ним.
— П-п-премного вам благодарен, м-м-мистер Кирби.
Это и была вся банда. Вместе с Партриджем — а он тут же понял, что уже давно ждал чего-то подобного, — их было восемь человек.
— Ты в значительной степени заменил другого парня, который с нами ездил, — сказал Кирби. — Апачи Геру. Его подстрелили в Западном Техасе, и нам пришлось похоронить его жалкую языческую задницу по пути сюда. Бедный старый Апачи.
Кирби покачал головой, а остальные склонили их в трауре.
— Мы любили его так сильно, как только может белый человек любить такого языческого дьявола, как он. Да, Апачи умел управляться и с ножом, и с ружьём. Он мог собрать целый клубок гремучих змей и превратить их в самое вкусное рагу, которое ты когда-либо пробовал. Сумасшедший сукин сын, да. Ему нравились женщины его племени в естественном, так сказать, виде. Не любил, когда они купались и расчёсывались. А шлюхи в Викенбурге? Ведь они знали, что он приедет, и за целую неделю не притрагивались ни к мылу, ни к воде. Апачи любил, когда они были «с душком», как труп, полный мух. Языческий ублюдок, вот кем был наш старый Апачи. Деревенский сукин сын.