Мрачный взвод. Пробуждение Нави

Хоффман Рита

– Ну что? – крикнула Варна.

– То же самое! – откликнулся он и прижал рукав к носу. – Ну и вонь…

– С каких пор ты таким нежным стал?

Варна подошла ближе и обтерла руки о штаны.

– Теперь от тебя тоже будет вонять, что ты делаешь? – поморщился Дарий.

– От нас всегда несет мертвечиной, или ты забыл?

– Не от нас, а от меня, – пробормотал он.

– Ну, теперь мы поменялись местами. Ничего странного не заметил?

– Кроме двух десятков мертвецов? Нет, все остальное в полном порядке, –

фыркнул он.

– Нужно деревню проверить. Не могут же люди жить там и не знать, что здесь произошло.

– А тела? Сожжем?

– Потом вернемся, – отмахнулась Варна. – Что с ними станется?

Они подошли к лошадям, взяли их под уздцы и повели вдоль ручья, прислушиваясь к его беззаботному журчанию. В траве жужжали насекомые, солнце припекало макушки, и вскоре Дарию начало казаться, что оставленные позади тела – всего лишь морок. Как может произойти что-то плохое в такой светлый день? В детстве он всегда думал, что смерть тесно связана с ночью, что самые страшные твари выходят на охоту только после заката.

– Кто это тут у нас?

Варна подошла к ручью и ногой перевернула безжизненное тело. Гусли жалобно звякнули, ударившись о землю.

– Гусляр, ты ж смотри… – пробормотала она, наклоняясь. – Такой же раздутый, как остальные, даже хуже. Вода свое дело знает.

– А я только хотел напиться.

– Ну, теперь придется потерпеть, даже я не рискну флягу наполнять этой водой. Гусли испорчены, только глянь…

Варна подняла гусли и долго рассматривала их, прежде чем сказать:

– Посмотри-ка, на струнах кровь.

Дарий присел рядом с мертвецом и аккуратно потянул того за рукав. Пальцы на его руке распухли, подушечка мизинца была рассечена так, что торчало посеревшее мясо.

– Знаешь, а ведь и правда на поле хороводы водили, – сказал Дарий. – А этот несчастный играл им, похоже.

– Думаешь? – Варна приладила гусли к седлу и взялась за поводья. – Пойдем узнаем, почему местные жители тела гнить на поле оставили, да о делах справимся. Что-то подсказывает мне, что помощь наша пригодится.

– Да что ты? – усмехнулся Дарий. – Какая проницательная сегодня.

– На подзатыльник напрашиваешься, – беззлобно ответила Варна. – Теперь-то ты сполна его почувствуешь, не то что раньше.

Тут она была права. С тех пор как Свят опоил Варну кровью Рославы, с ним, с Дарием, происходило что-то странное.

Мало того что всю зиму он мерз, так и тело его начало преображаться. Все реже им приходилось совершать ритуал на крови, запах смерти почти пропал, а чувства! Порой они захлестывали Дария с головой. То щемящая тоска, то всепоглощающая радость, а порой и страх, о котором он давным-давно позабыл. Да и на солнце ему хуже не становилось. Еще и дышать начал недавно, того и гляди, сердце снова биться начнет.

С Варной они не говорили об этом, словно боялись удачу спугнуть, но с каждым днем он все живее становился, будто

колдовство вернуло ему душу.

Деревня встретила их тишиной, только собаки брехали да коровы недоенные в хлевах кричали. Ни ребятни, ни стариков у колодцев – никого не было, ни одной живой души.

– Да сколько ж деревень опустеть должно, чтобы Зверь насытился кровью? – Варна ногой распахнула калитку и вошла во двор. – Эй! Хозяин!

Тишина. Никто не откликнулся.

– Бьюсь об заклад, что пусто здесь. – Дарий вздохнул. – Хотя смотри, церквушка-то построена, значит, приняли нового Бога местные.

– Да только не защитил он их.

Варна посмотрела на покосившийся крест, возвышающийся над соседними избами, и подошла к крыльцу. Постучала в надежде, что хозяин все-таки откроет, но не дождалась ответа и плечом дверь выбить решила. Да только та не заперта оказалась, и она с разбегу через порог перелетела и на пол упала.

– Варна!

Дарий кинулся к ней и подал руку, чтобы помочь подняться. Варна покряхтела, выругалась, но помощь приняла с благодарностью.

– Не рассчитала, – смущенно сказала она.

– Случается, – миролюбиво ответил Дарий.

Их глаза встретились, и вновь в душе его что-то затрепетало, ожило, приятная истома охватила тело. Куда же пропала вся злость, все раздражение, которое изводило его последние годы? Он так мечтал уйти, избавиться от нее, а теперь держит ее за руку и совсем отпускать не хочет.

– Глаза изменились, – заметила Варна и отстранилась. – Темными стали, как раньше.

– Правда? – Дарий прикоснулся пальцами к лицу и глупо улыбнулся. – Это ведь хорошо?

– Кто знает. – Она отвернулась. – Нужно осмотреться.

Осмотрелись, а толку? Изба как изба, угол красный, самовар на столе, в подполе сорока мертвая, над порогом крест. Люди вроде и Бога приняли, но и от старых обычаев не отказались.

– Везде так будет, нутром чую, – сказала Варна, когда они вышли на улицу.

– Другие дома проверять не станем?

– Нет в этом смысла. Но в церковь заглянем: вдруг пощадило колдовство человека божьего?

– Так ты уже решила, что это ведьмы были? – удивился Дарий.

– Сам знаешь, что нечисть на такое неспособна. Сожрать, кровь выпить, ребенка украсть – да, но не целую деревню плясать до смерти заставить.

– Но зимой мы видели нечисть, которой до того никогда не встречали, – напомнил он.

– Коляда теперь мне мороком кажется, – призналась Варна. – Как вспомню все, что произошло, мороз по коже.

Церквушку местные, похоже, особо не жаловали – стены покосились, крест сполз с купола, дверь со скрипом отворилась.

– Ты погляди!

Варна указала на скромный иконостас с новехонькими иконами. На фоне общей запущенности он выглядел чужеродно, будто попал сюда из иного мира. Иконы золотом блестели, лик Божий был обращен к кающимся.