Мрачный Жнец (перевод Н.Берденникова под ред. А.Жикаренцева)
Шрифт:
– Итак? – повторил патриций.
– Это не мы, – глухим голосом ответил Чудакулли.
Патриций проследил за его взглядом. Нож по своей форме уже напоминал туго натянутый лук. Патриций оглядел оробевшую толпу и нашел там капитана Докси из дневного отделения Городской Стражи.
– Ты можешь что-нибудь сделать?
– Э-э, с чем, сир? С ножом? Э… Ну, в принципе, его можно арестовать за непочтительное сгибание в присутствии…
Лорд Витинари в отчаянии развел руками:
– Итак! Это не волшебство! Это не боги! Это не люди! Но что это тогда?!
Через полчаса маленький шар исчез. Однако никто этого не заметил. Этого никто не замечает.
Зато госпожа Торт знала, к кому прежде всего следует обратиться.
– Ты здесь, Один-Человек-Ведро? – спросила она.
И пригнулась – так, на всякий случай.
– где ты пропала? Один-Человек-Ведро не может шевелиться здесь! – просочился из ниоткуда раздраженный пронзительный голос.
Госпожа Торт прикусила губу. Такой прямой ответ означал, что ее проводник в мире духов крайне обеспокоен. Если его ничто не беспокоило, он обычно минут пять трепался о любимых бизонах и не менее любимой огненной воде. Кроме того, он всегда вставлял в разговор «да» и «хау».
– Что ты имеешь в виду?
– катастрофа произошла или еще что-нибудь? да? стремительная десятисекундная чума?
– Да нет, вроде ничего подобного не было.
– ты понимаешь, здесь все так давит… что-то как схватит и не отпускает, не отпускает…
– Что ты имеешь в виду?
– заткнитесьзаткнитесьзаткнитесь, Один-Человек-Ведро разговаривает с дамой! тише, не шумите! ах так! это ты Одному-Человеку-Ведру говоришь!…
Госпожа Торт ощутила другие голоса, пытающиеся заглушить ее проводника.
– значит, Один-Человек-Ведро – безбожный язычник! а ты знаешь, что тебе отвечает этот безбожный язычник! да! хау, Один-Человек-Ведро здесь сто лет! и Один-Человек-Ведро не будет слушать всяких едва остывших! да, да, именно так, ты…
Голос постепенно затих. Госпожа Торт стиснула зубы. Голос вернулся.
– неужели! да ну! друг, быть может, ты был крут при жизни, но сейчас ты есть всего лишь дырявая простыня! да! а, и тебе тоже Один-Человек-Ведро не нравится…
– Мам, он снова затеял драку, – сказала Людмилла, свернувшаяся клубком у кухонной плиты. – Он всегда называет кого-нибудь другом, прежде чем пустить в ход кулаки.
Госпожа Торт вздохнула.
– Судя по всему, он собирается драться с целой толпой, – заметила Людмилла.
– Ладно, ладно… Принеси мне вазу, только подешевле.
Многие полагают, но наверняка не знает никто, что у каждого есть сопутствующая духовная форма, которая после кончины существует некоторое время в продуваемом насквозь промежутке между мирами живых и мертвых. Это очень важный факт.
– Нет, не эту. Эта ваза принадлежала твоей бабушке.
Сей промежуток призрачного выживания длится не слишком долго, ибо сознанием не поддерживается, но все зависит от того, что вы задумали…
– Ага, эта подойдет. Мне никогда не нравился ее узор.
Госпожа Торт взяла из лап дочери оранжевую вазу с рисунком из розовых
– Эй, Один-Человек-Ведро, ты еще здесь? – спросила она.
– хау, Один-Человек-Ведро заставит тебя пожалеть о том, что ты умер, о скулящий…
– Лови.
Она бросила вазу на печь. Ваза разбилась.
Спустя мгновение с Другой Стороны донесся странный звук. Как раз такой, как если бы один мятежный дух ударил другого призраком вазы.
– вот так! – возопил Один-Человек-Ведро. – если хочешь, получишь еще, понял! да!
Торты, мама и ее волосатая дочка, кивнули друг другу.
Вскоре опять послышался звенящий от удовлетворения голос Одного-Человека-Ведра.
– небольшая размолвка по поводу старшинства, – пояснил дух. – не разделили личное пространство, здесь много-много проблем, госпожа Торт, настоящий зал ожидания…
Послышались пронзительные бесплотные крики:
– вы не могли бы передать господину…
– скажите ей, что мешок с монетами лежит на полочке в дымоходе…
– Агнес не имела права на серебро после того, что она сказала о нашей Молли…
– у меня не было времени покормить кошку, может, кто-нибудь…
– заткнитесьзаткнитесь – это снова завопил Один-Человек-Ведро. – вы ничего не понимаете, да! да! и это говорят духи? покормить кошку! «Я здесь очень счастлив и жду, когда ты ко мне присоединишься», – вот чего от вас ждут, а вы…
– послушайте, если сюда еще кто-нибудь явится, мы будем стоять друг у друга на головах…
– не в этом дело, не в этом, слушайте Одного-Человека-Ведро. Нужно знать, что говорить, когда становишься духом. хау! Госпожа Торт?
– Да?
– вы должны рассказать людям о том, что здесь творится.
Госпожа Торт кивнула.
– А теперь все убирайтесь, – сказала она. – У меня от вас голова разболелась.
Хрустальный шар замер.
– Здорово! – воскликнула Людмилла.
– Жрецам ни словечка не скажу, – твердо заявила госпожа Торт.
Не то чтобы госпожа Торт не была религиозной женщиной, скорее наоборот, как уже упоминалось, она была крайне религиозной особой. Не было в городе храма, церкви, мечети или груды камней, которые бы не посетила госпожа Торт. А потому ее боялись больше, чем грядущего Просвещения, и один вид ее пышных телес на пороге мог прервать на полуслове молитву любого жреца.
Мертвые. Причина была в них. Все религии придерживаются твердых взглядов на общение с мертвыми. Взгляды госпожи Торт были также невероятно тверды. Жрецы считали такое общение грехом, а госпожа Торт – простой вежливостью. И обычно это приводило к жарким церковным спорам, в результате которых госпожа Торт делилась со старшими жрецами тем, что она называла «частичкой своего разумения». По всему городу было разбросано уже столько таких «частичек», что все удивлялись – и как это госпожа Торт совсем не лишилась своего разума. Самое странное, эти «частички» нисколько не оскудевали, наоборот, сил у госпожи Торт только прибавлялось, и каждый раз в спор она вступала все с большим пылом.