Мрачный Жнец (сборник)
Шрифт:
– АГА, ВОТ ВИДИШЬ? ЧЕМ ЯРОСТНЕЕ ТЫ СРАЖАЕШЬСЯ ЗА КАЖДОЕ МГНОВЕНИЕ, ТЕМ ЖИВЕЕ СТАНОВИШЬСЯ… НО ТУТ, СОБСТВЕННО ГОВОРЯ, ПОЯВЛЯЮСЬ Я.
Вожаку на какой-то миг удалось принять очертания серой фигуры в балахоне с капюшоном, однако он тут же превратился обратно в пса – прежний облик явно не хотел его отпускать.
– СТРАХ – ТОЖЕ СИМВОЛ НАДЕЖДЫ, – продолжал Смерть. – ВСЕ ЧУВСТВА КАК БУДТО РАСПАХНУТЫ, ВБИРАЯ КАЖДУЮ ЧАСТИЧКУ МИРА. БЬЮЩЕЕСЯ СЕРДЦЕ. ПОТОК КРОВИ. НЕУЖЕЛИ ВЫ НЕ ЧУВСТВУЕТЕ, КАК ОНИ ТЯНУТ ВАС НАЗАД?
Аудитору еще раз удалось принять привычный
«Ты не можешь так поступить, существуют правила!» – едва успел выкрикнуть он.
– ДА, ПРАВИЛА СУЩЕСТВУЮТ. НО ВЫ ИХ НАРУШИЛИ. КАК ВЫ ПОСМЕЛИ? КАК ВЫ ПОСМЕЛИ?!
Лезвие косы тонкой синей полоской мерцало на белом снегу.
Смерть поднес костлявый палец к месту, где, по идее, должны были находиться его губы, и словно задумался.
– НУ А ТЕПЕРЬ ОСТАЕТСЯ ТОЛЬКО ОДИН, САМЫЙ ПОСЛЕДНИЙ ВОПРОС, – произнес он.
И поднял вверх руки, и, казалось, стал еще выше. Свет заструился из его глазниц. А когда он заговорил, с гор сошли лавины.
– ВЫ ХОРОШО СЕБЯ ВЕЛИ… ИЛИ ПЛОХО? ХО. ХО. ХО.
До Сьюзен донесся быстро удаляющийся жалобный вой.
Кабан лежал на покрасневшем от крови снегу. Она опустилась рядом со зверем на колени и попыталась поднять его голову.
Он был мертв. Глаза закатились. Язык вывалился изо рта.
Сьюзен почувствовала, как рыдания подступают к горлу. Крошечная ее часть, так называемая внутренняя няня, вполголоса твердила: мол, виной всему усталость, возбуждение и приток адреналина. Нельзя же в самом деле плакать над какой-то мертвой свиньей?
Но другая часть Сьюзен отчаянно колотила кулаками по кабаньему боку.
– Нет, ты не можешь! Мы же спасли тебя! Ты не должен был умирать!
Поднялся ветер.
Что-то зашевелилось под снегом. Ветви древних деревьев вздрогнули, сбросив с себя крошечные иглы льда.
Взошло солнце.
Свет струился вокруг Сьюзен бесшумным ветром. Он был ослепительным. Присев, она закрыла глаза ладонью. Огромный огненный шар превратил застывший на ветвях снег в языки пламени.
Золотистый свет ударил по горным вершинам и сделал из них яркие безмолвные вулканы, а потом покатился дальше, в долины, – непреклонно, безостановочно, гигантским потоком световой лавы.
Послышался стон.
На снегу, где только что умирал кабан, лежал мужчина.
Он был голым, если не считать набедренной повязки из чей-то шкуры. Волосы были длинными, сплетенными на затылке в косичку, и так сильно пропитались кровью и потом, что стали похожи на войлок. Кровь текла из нанесенных псами ран.
Некоторое время Сьюзен смотрела на него, а затем, действуя, будто какая-то машина, совершенно не думая, начала отрывать полоски от нижней юбки и перевязывать самые глубокие раны.
«Вот видишь, как полезно уметь сохранять здравый рассудок в критической ситуации», – нравоучительно изрек внутренний голос.
Рассудок? Скорее что-то другое.
И вообще, многие считают это больше недостатком, чем достоинством.
Тело мужчины было сплошь покрыто татуировками. Синие завитки и спирали ярко проступали сквозь
В конце концов человек открыл глаза и посмотрел на небо.
– Ты можешь встать?
Взгляд переместился на нее. Мужчина попробовал пошевелиться, но опять упал на спину.
После нескольких неудачных попыток Сьюзен все-таки сумела усадить его. Потом она закинула одну его руку себе на плечи и попробовала подняться на ноги. Мужчина, пошатываясь, встал. Сьюзен изо всех сил пыталась не обращать внимания на запах, который, признаться честно, разил чуть ли не наповал.
Так, а теперь потихоньку, вниз по склону… Да, лучше вниз. Вверх точно не получится.
Даже если мозг мужчины не начал еще работать, ноги, казалось, поняли, что от них требуется, и послушно побрели меж скованных морозом деревьев по залитому оранжевым светом солнца снегу. Холодный синий сумрак еще плескался в ямах и неглубоких впадинах, будто некий зимний суп.
Татуированный человек вдруг поперхнулся. Он выскользнул из ее объятий, рухнул на колени в снег и, судорожно разевая рот, схватился за горло. Дыхание с хрипом вырывалось из его груди.
– Ну что еще? В чем дело? Эй!
Он закатил глаза и снова схватился за горло.
– Подавился?
Сьюзен изо всех сил хлопнула его по спине. Стоя на коленях и опираясь о снег руками, мужчина жадно ловил ртом воздух.
Тогда она просунула руки ему под мышки, опять приподняла и крепко обхватила за пояс. «О боги, как же это делается, меня же учили, кажется, нужно сжать одну руку в кулак, другую положить на нее, сильно нажать и дернуть вверх, вот так…»
Мужчина кашлянул. Что-то отскочило от дерева и упало на ледяную корку сугроба.
Сьюзен присела, чтобы получше рассмотреть выскочивший из его горла предмет.
Это был маленький черный боб.
Высоко на дереве вдруг защебетала какая-то птичка. Сьюзен подняла глаза. Королек, наклонив маленькую головку, внимательно оглядел девушку с головы до ног и перелетел на другую ветку.
Когда она снова опустила взгляд, мужчина уже изменился. На нем появились меховой тулуп со штанами, меховая шапка и меховые сапоги. Он опирался на копье с каменным наконечником и выглядел куда увереннее.
Что-то мелькнуло между деревьями – так быстро, что Сьюзен успела заметить только тень улепетывающего прочь белого зайца.
А потом она снова посмотрела на мужчину. К тому времени меха исчезли, человек постарел, но глаза его остались прежними. Теперь он был одет в белую толстую рясу и больше походил на какого-нибудь жреца.
Когда же птичка защебетала в очередной раз, Сьюзен нарочно не стала отводить глаза. И тут она поняла, что ошибалась, думая, будто человек перед ней изменяется так, словно кто-то перелистывает картинки. Нет, все образы существовали одновременно – и многие другие тоже. А его облик зависел от того, как ты смотрел.