Мрак и рассвет
Шрифт:
Среди руин богатого магазина бижутерии на 31-й Улице Штерну попалась на глаза бронированная комната, стальные двери которой почти полностью съела ржавчина. Внутри были разбросаны алмазы, большие и маленькие, ограненные и необработанные, но инженер не взял ни один из них. Сейчас они были не дороже обычного булыжника. Однако Аллан выбрал все же массивную золотую брошь для Беатрис, с помощью которой она смогла бы закалывать свою тигровую шкуру, а также несколько колец и других, некогда дорогостоящих безделушек. Ведь в любом случае
Мало-помалу у них собралось множество приобретений, включая зубные щетки, которые были найдены ими в плотно закупоренном стеклянном флаконе, и другие предметы туалета из золота. Главным требованием оставалась их пригодность к употреблению. Требование красоты и элегантности вещей уступило место требованию их практичности.
Через некоторое время в углу их "квартиры" была уже груда инструментов и домашней утвари. Одни из них можно было сразу же использовать по назначению, другие требовали ремонта и чистки. Появилось также два грубо сколоченных стула.
Северная комната, служившая им кухней, стала вскоре и кузницей. Возле окна, куда мог выходить дым, Штерн устроил круглый очаг. Беатрис царствовала среди котлов и медных кастрюль, заимствованных в маленьком магазинчике на Бродвее. Здесь же Штерн мечтал соорудить пару кожухов для нагнетания воздуха и установить настоящую кузнечную печь.
Оба они благодарили небо за кулинарное мастерство Беатрис. Она поражала инженера разнообразием блюд, которые ей удавалось приготовить из консервов и дичи, и салатами из одуванчиков, собранных недалеко от ручья.
Эти яства, за которыми обычно следовал черный кофе, доставляли им истинное удовольствие.
– Я чувствую, что начинаю толстеть,- со смехом заявил инженер после обеда на пятый день их новой жизни, раскуривая трубку от горящего уголька.- Моя медвежья шкура уже становится мне тесноватой. Вам придется подыскать мне шкуру побольше или не кормить меня столь восхитительными обедами.
Девушка улыбнулась, помешивая кофе золотой ложкой. Ласковый майский ветерок нежно перебирал ее волосы, в лесу слышалось радостное пение птиц. Молодой человек чувствовал себя почти счастливым, отдыхая после утомительной работы в обществе прелестной девушки.
– Мне кажется, наша жизнь не так уж и плоха,- произнесла Беатрис, глядя на остатки пиршества.- Консервированный зеленый горошек и язык, жареная куропатка, отличный кофе, мне кажется, могут удовлетворить любой вкус. Но все же...
– Что же?
– Я мечтаю о тостах, сахаре и сливках для моего кофе!
Штерн рассмеялся.
– Вы действительно мечтательница! Но, терпение, удача приходят к тому, кто умеет ждать. Не делайте из меня волщебника. За четыре дня я не видел ни одного потомка коровы. Я еще не вырастил сахарный тростник. Не смог отыскать зерно, смолоть его и сделать вам подарок в виде мешка пшеничной муки!
Эта шутка немного задела Беатрис.
– И все-таки, Беатрис, я считаю, что для древних стариков мы не так уж плохи. Да, для очень древних стариков...
Она подскочила на месте, глядя на него изумленными глазами:
– Древних стариков?
– воскликнула она.- Так вы знаете, сколько времени прошло?
– Мне кажется, да. Но я думаю, вы не должны волноваться, когда узнаете это в свою очередь.
– Но... Почему я должна волноваться?
– удивилась девушка.
– Потому что, видите ли, мы спали слишком долго. О, да. Я сделал кое-какие подсчеты. Сначала я ориентировался по пыли в закрытых помещениях, делая расчет по предполагаемой скорости ее накопления. Затем степень разрушения кирпича и стали указали мне поправочный коэффициент. Наконец, вчера вечером я наблюдал в зрительную трубу Полярную звезду... Эта древняя звезда, несомненно, сменила свое местоположение. К тому же я заметил кое-какие эволюционные мутации у животных и растений, которые нас окружают.
– И... И каково ваше заключение?
– Ну что же, я могу ответить на этот вопрос, хотя и очень приблизительно. Естественно, это лишь предположение, или, если хотите, гипотеза. Но различные признаки, проанализированные вместе, позволяют мне установить дату с точностью до ста лет. Это неплохой результат, если учесть, что я делаю это, не прибегая к специальным инструментам.
Беатрис широко раскрыла глаза. Золотая ложечка выскользнула из ее пальцев и упала на тщательно подметенный пол.
– Что? С точностью до ста лет, вы говорите? Вы что же, считаете, что прошло больше века?
Инженер улыбнулся.
– А вот попробуйте сами угадать, чтобы узнать ваш реальный возраст. Вы ведь выглядите моложе своих лет. Ну, так как?
– Может быть, лет двести. Уж точно я не старше этого возраста! Это и так слишком ужасно!
– Слушайте. Если я прибавлю двадцать четыре года, возраст, в котором вы уснули, то сейчас вам...
– Ну?
– По крайней мере вам сейчас должно быть восемьсот двадцать четыре года! Достаточно почтенный возраст, как мне кажется!
И, видя ее неподдельное изумление и огорчение, Штерн добавил:
– Но что еще вернее, так это то, что сейчас вы самая прелестная девушка в мире.
Сближение
Шли дни, дни, наполненные тяжелой работой, щедрой на удачу, исследованиями, счастьем и мечтами о будущем. Беатрис сшила для них кое-что из одежды. Ворс со шкур предварительно был острижен ножницами, чтобы одежда больше соответствовала сезону. Благодаря холодным ваннам, отличному питанию и работе на свежем воздухе Беатрис и Штерн чувствовали себя в отличной форме.