Мрак остаeтся
Шрифт:
Она отвернулась, закрыв лицо руками. Грейс показалось, что Лирит всхлипнула. Она обняла подругу.
— Грейс! Вот ты где!
Она обернулась, вместе с ней обернулась и Лирит. Это был Тревис. Он посмотрел на Лирит.
— А что ты?..
— У нас все в порядке, — быстро ответила Грейс. Тревис кивнул:
— Идем. Фолкен в ярости, он желает поговорить с Саретом. Похоже, они собираются сначала устроить нам пир. Я полагаю, не часто морниши — морндари — принимают в свой круг гостей, но уж если делают это, то с шумом.
Грейс посмотрела на Лирит. Глаза колдуньи
Со мной все хорошо, сестра.
Грейс крепче сжала руку Лирит.
— Показывай дорогу, — приказала она Тревису.
69
За долгие тысячелетия странствий морниши утратили многие из своих традиций, но только не искусство устраивать пиры.
Тревис наблюдал за тем, как горящие искры поднимались из костра к странным звездам вместе с необузданными звуками музыки. В его животе, казалось, поместилось больше перченого мяса, лепешек и оливок, чем это представлялось физически возможным. В руке он держал кружку какого-то красного пряного вина. Приятное тепло, разливающееся по телу, было вызвано не только пламенем костра.
Тревис стоял на краю светового круга возле Эйрин, Лирит и Даржа, а другие собрались на противоположной стороне костра. Мелия и Фолкен восседали на грудах подушек, подобно особам королевского происхождения. Некоторые из морнишей сидели на земле и играли кто на барабанах, кто на флейтах, кто на инструментах, похожих на скрипку, а также на других инструментах, которых Тревис не знал.
Те из морнишей, кто не играл сам, танцевали под музыку. Даже дети играли и танцевали. Девочки были одеты в яркие платья и шарфы, мальчики — в широкие штанишки и цветастые рубахи.
Все морниши — старики и дети — носили украшения: браслеты, ожерелья, кольца на руках, ногах, в ушах и носу. Однако Тревис заметил татуировку только у Вани. Это были странные символы, которые причудливым узором обвивали ее руки и шею. Грейс сказала, что это символы для обучения.
Она убийца, Тревис. Т'голы все такие. С раннего детства Вани учили искусству убивать людей самым быстрым и эффективным способом.
Они с Грейс отошли от костра, чтобы поговорить.
— Они считают, что ты а-нарай.
— А-нарай?
— Это значит Бессудебный. Бабушка Вани и Сарета сказала, что у тебя нет ни прошлого, ни будущего, потому что на твоих руках больше нет линий.
— Так вот что они имеют в виду. Старуха — она сказала, что не в моей власти и судьбе раскрыть Моринду, но что судьба морниша в том, что они обретут Моринду через меня. Сложно понять.
— Согласна. И что еще сложнее понять, что они считают — именно я отведу тебя к потерянному городу Моринду, чтобы ты возродил его из пустыни для них. По ее словам, это моя судьба.
— А что ты думаешь о своем предназначении, Грейс?
Грейс молча махнула рукой, и Тревис так и не смог решить, что хуже — знать свою судьбу или не знать совсем.
Кто-то из танцоров закружился прямо перед Тревисом. Когда они остановились, он увидел женщину-морниш в наброшенной
— Потанцуй со мной, — весело позвала она.
Тревис собрался было ответить отказом, но вдруг понял, что слова обращены не к нему, и взгляд темных карих глаз женщины устремлен не на него, а на Даржа или, точнее, на широкую грудь Даржа, которая виднелась из-под его расстегнутой рубахи. Женщина накинула шаль ему на шею и потянула за собой к музыке и свету.
— Миледи, так нельзя! — пробормотал Дарж.
— Можно, среди моих людей можно, скажи «да». Ты — среди моих людей.
Дарж в надежде посмотрел на Тревиса, но Тревис лишь улыбнулся и помахал ему рукой, зная, что ничто не поможет несчастному рыцарю. Женщина потянула его в самую гущу толпы.
— Бедный Дарж, — вздохнула Эйрин. — Он, должно быть, чувствует себя не в своей тарелке.
— Не думаю, сестрица, — засмеялась Лирит, — у него, кажется, все в порядке.
Лирит была права. Женщина использовала шаль, чтобы заставить Даржа танцевать, но рыцарь быстро освоил сложные «па» и теперь довольно искусно двигался в такт движениям своей партнерши. Она спустила шаль ему на бедра и притянула рыцаря поближе к себе.
Эйрин недобро прищурилась, ее левая рука сжалась в кулак.
— Эта… эта шлюха, надеюсь, не думает, что может заполучить Даржа?
— Нет, сестра. Они не могут… — голос Лирит дрогнул, — то есть я слышала, что они никогда не вступают в брак вне клана.
Эйрин не совсем поняла, о чем речь, а Лирит отвернулась от костра, и ее лицо скрыла тень. Может быть, Лирит слишком много выпила? Тревис хотел подойти к ней, но остановился. Он увидел еще одну фигуру, вдалеке от света и музыки. Несмотря на темноту, новые глаза Тревиса видели его. Он на секунду задумался, но потом оставил Лирит и Эйрин и направился к фигуре, стоявшей под деревом.
— Бельтан, что ты делаешь здесь?
Рыцарь уставился на свою чашку, но в ней еще было полно вина.
— Боюсь, я не в настроении сегодня.
— Тогда эльф не до конца излечил тебя.
— Дело не в том. Эльф хорошо меня залатал. Я очень благодарен ему за это.
Тревис подошел ближе. Вдали от огня было на удивление прохладно.
— Тогда в чем же дело?
Бельтан молчал, в его глазах отражался огонь далекого костра.
— Я кое-что узнал о себе, Тревис. В Спардисе, в банях. Дакаррет сказал мне. Это… это о том, что я сделал. Ужасное преступление.
Рыцарь вздрогнул. Что же было не так? Тревис не знал, но прекрасно понимал одно — не стоит верить словам некроманта. Он взял руку рыцаря и подержал ее в своих ладонях.
— Бельтан, я не знаю, что тебе сказал Дакаррет, но он — зло. Он хотел причинить тебе боль. Такое не может быть правдой.
— Это правда, — хрипло сказал Бельтан. — Я знаю, что это правда. Пять лет назад, в Кейлавере, именно я…
Он запнулся. Тогда, в денверской больнице Тревис осмелился преклонить колени и прикоснуться своими губами к губам рыцаря. Но это был поступок труса — тот не мог ни отреагировать, ни отвернуться. Тревис выдохнул и наклонился к губам рыцаря.