Мракан-сити
Шрифт:
Следующие признания Джека Хэлвана прозвучали без фирменных смешков, без дурачества, а вполне тихо, и по сниженному тону складывалось мнение, что маньяк всерьез призадумался:
— Мою жизнь при всех недоступным другим жизням привилегиях, таких, как полная независимость от мнения толпы, нельзя назвать легкой. Я резал, убивал, находился в поисках… Я подменял грусть весельем, боль — бесчеловечностью, и привык к этому, к такому поганому образу жизни, где, чтобы остаться на плаву, нужно показать себя — пойти против
— Знаю, ты смотришь на меня только как на психа, знаю, что никогда не поймешь меня, потому что не видишь во мне жаждущего справедливости человека. Только монстра. Поэтому… на — Джек миролюбиво выставил руки вперед, — Делай, что должен. Шестери на тех, кому потом перестанешь быть нужным.
Убийца поставил Спауна в неловкое положение.
«Чего я не ожидал, так это то, что он позволит себя задержать. Хотя, как знать, может, в этом кроется очередной злодейский промысел».
Но герой по-другому не мог. Он надел на Хэлвана черные наручники из сверхпрочной стали.
«Я выполнил миссию. По крайней мере, мне так кажется».
Шут имеет свою жизненную историю, человеческий характер. Он Локи — трикстер, чего не отнять. У него нет того, что у всех — цели, и если он что-то делает, то только для самодурачества! Это и плюс, и минус одновременно.
Но он больше, чем человек. Он — трикстер Локи!
— Уа-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха! — мозг санитаров еле переносил безудержный смех самого опасного преступника Мракана. Самого безумного и тем непредсказуемого.
Когда они добрались до назначенного пункта — одиночной камеры — Джек выдал еще одну полушутку-полуправду:
— Дам дельный совет всем начинающим и заканчивающим преступникам совершенно забесплатно! Чтобы вдруг не заставили против воли усесться на электрический стул, необходимо стать неясным для людей! Рецепт до боли прост: скривить лицо в дебильной ухмылке и тупо ржать, как лошадь! Тогда никто тебя никогда не казнит, по крайней мере, следуя закону. Какой с дурака спрос?
Сотрудники персонала заперли Хэлвана и направились к лестнице, но не успели дойти до двери, как до них донесся очередной выплеск словесного поноса:
— Эй, куда вы уходите, друзья? Могу дать еще один дельный совет! Вспомните каноны высшей справедливости и целесообразности, нельзя казнить дураков! Да что там, их даже обижать нельзя! Это страшный грех!
Спаун и Призрачная Тень, третий раз на том же месте, неотрывисто смотрели друг другу в глаза, мысленно взвешивая все «за». Некоторое волнение не покинуло мстителей, и не было никакой уверенности в том, что Джек оставит город в покое, но… сейчас они думали совсем о другом, на время выкинули из памяти и Джека, и все, что с ним связано…
— Ты переживала за меня… — Спаун все так же гладил ее волосы, — Итог таков, что маньяк теперь находится в месте, которое ему больше подходит. Правда, я не уверен…
— Ммм?
— Что
— Уверена, сбежит… — Тень позволила партнеру расстегнуть пару пуговиц на ее лифчике, — Но можно предотвратить потери, можно не упираться, а переступить и подстраховаться. Заодно и жизней наспасаем. Подсказать как? Или сам додумаешься? Смотри, я могу…
Спаун знал, к чему она клонит — к убийству.
— Но мы не должны, мы не можем так просто это сделать…
— Пожалуй, я никогда не соглашусь с тобой…
— Но я не убийца, а останусь ли я не убийцей, если переступлю?
— Боишься?
— Это изменит меня, чего я очень не хочу…
— Если у нас разные правила, то почему мы вместе?
— Когда-то я тебе сказал одну вещь. Не знаю, помнишь ли ты…
— Какую?
— Я не ищу славы, малыш… — Тень от всего открещивалась, в чем бы ее ни упрекали, — Гуляю сама по себе, как одинокая кошка…
— Посмотри на меня — Спаун широко расставил руки, — Разве не видишь? Мы с тобой похожи, как две половинки одного целого — и, взмахнув плащом, спрыгнул с крыши…
— Я говорил это не только для того, чтобы ты доверилась мне.
— Ну? И чем похожи-то, если правила разные? Временное влечение еще ни о чем не говорит…
— Думаю, говорит…
— Уверен?
— Да.
Серия довольно невинных и скоротечных чмоканий закончилась с наступлением рассвета, который встретил граждан, озарил ласковым солнцем, наделил свежим чистым воздухом и заставил улыбаться.
Маски — существа ночные, днем никто их не видел, и неудивительно, что на занимающихся интимом призрачные фигуры мужчины и женщины можно было поглазеть только в порту Мираза, с трех до шести ночи.
Некоторые тинейджеры прибегали сюда ночью только чтоб пронаблюдать за «масками» с камерами и сотовыми телефонами.
Департамент. Кабинет прокурора.
— Черт! — чувствуя, как рушится карьера, Фредди не находил себе места, он брал винный графин и хлестал из горла. В полицейском управлении с ним никто не разговаривал, никто не хотел к нему подходить даже близко после всплывших фактов, — Все это происходит вопреки моим ожиданиям…
В пустом кабинете, который из-за депрессии напоминал хозяину одну из камер Антнидаса, неожиданно возник демон-защитник.
— Казалось, я наперед знал, что предстоит тонуть в болоте, и охватило какое-то недоброе предчувствие карьерного заката… — Кригер допил вино и повернулся к демону, — Скажи, ты все обо мне знаешь? Ты больше не веришь мне, да? Больше не доверяешь мне их жизни?
— О ваших грехах мне известно — ответил непрошеный гость, — Верю или нет, не скажу…
— Почему? Это так сложно для тебя? — Кригер еле стоял на ногах после принятого, — Или боишься уколоть правдой? Давай, говори, что думаешь обо мне. Только не тяни резину. Устал уже от всего, видят боги…