Мрамор

Бродский Иосиф Александрович

[Публий оборачивается и только тут замечает что-то неладное: отсутствие бюстов и общий беспорядок в алькове Туллия.]

Туллий!!! ([Кидается к алькову.]) Туллий, где ты!?!? Туллий!!! Туллий!!! ([С тревогой, переходящей в ужас понимания, что Туллий исчез.]) Туллий, ты где? ([Кидается в туалет, из которого -- сознает на бегу -только что сам вышел; заглядывает под кровать, ищет везде, где человеческое тело могло бы спрятаться.]) ...И классики... ([Мечется по сцене: целая пантомима, состоящая из бессмысленных, но общих в своей отчаянности порывов: нюхает исподнее, быстро перелистывает валяющийся томик, включает и выключает лампу, ощупывает стекло окна и т. п.]) Туллий! Как же так. И Овидий. Овидий и Гораций. Пятнадцать минус два. Равняется тринадцати. Несчастливое число. Так я и знал. Что? Знал -- что? Чисел больше нет. При чем тут числа! При чем тут числа! Туллия нет. Такой день пропускает. Что же я буду --

с кем же я буду? Я же с ума сойду! На кого же ты меня, зараза, покинуууул. На кого же ([падает на колени]) ты меня оставил, а, ([широко раскрывая рот]) а?-а?-а? Вот оно, надвигается на меня, вот оно, вот оно -- Время-я-а-а-а. ([Глаза полные ужаса, пятится в глубину сцены.]) Больше же ничего-ооо не-еееет... ([Пауза: спокойным тоном.]) С другой стороны, кого-нибудь, конечно, подселят. Свято место пусто не бывает. И лучше бы молоденького... Ведь подселят. Не могут не подселить. Независимо от либералов сенатских. Ведь площадь пропадает. В конце концов, восемь квадратных метров на брата положено. Что же я с этим пространством делать буду, а? Кровать вторая... Чашка... тога лишняя... Туллий, как же это, а? Так это и будет выглядеть, когда меня тоже... когда я... "Ничего от них в итоге / не осталось, кроме тоги..." Главное -- чашка лишняя. Пустая. Туллий!!!.. Стоп. Может, это они просто показывают... В записи, конечно. Стереоскопическое, трехмерное -- в газете было: изобрели. То-то он и не откликается. Потому что -- в записи... ([Внезапно хватает свой еще дымящийся кофейник и бежит через сцену к алькову Туллия, хватает пустую чашку, наливает в нее кофе и пьет.]) Либо -- либо -либо -- это -- ему -- меня -- показывают! В трансляции, конечно. Потому и не откликается. Стоп! Этого не может быть! ([Хватается за виски.]) Либо -- либо это -- накладка! Двойная экспозиция! Совмещение записей! или -- записи с трансляцией! Что, собственно, и есть жизнь! То есть -- реальность! Оттого и лучше, чем есть, быть стараешься. Живот втягиваешь... Но что же тогда -экран?!! ([Наливает кофе в свою чашку, пьет.]) Или -- это -- запись -показывает -- себя -- трансляции. Что есть определение действительности. Формула реальности... В любом случае -- как же ему все-таки удалось? ([Приоткрывает дверцу мусоропровода, заглядывает вниз.]) Туллий! Эгегей!.. В любом случае, если подселят, то лучше молоденького. Даже в случае записи... И чем раньше, тем лучше. ([Снимает телефон, набирает номер.]) И чем раньше, тем луч... Г-н Претор, это Публий Марцелл из 1750-го. Да, доброе утро. Г-н Претор, Туллий Варрон исчез. Да, не могу его найти. Предполагаю, что бежал. Да. Как? Известно? Вам известно!??! К-к-каким образом? Небось, телекамеры, да? Прямая трансляция... Ну да, так я вам и поверил: "ничего общего". Чтоооооо? Сам позвонил? С какой-такой улицы? С виа деи Фунари?! Но это... это же в двух шагах от Капитолия! Господин Претор, этот человек опасен... А? Как? Просил передать, что купил просо? Просо? ([Кричит.]) Какое просо!!!???.. Какое просо, господин Претор!? Вы что? Рехнулись?.. Как? Для канарейки? Мать честная! Где?! В заведении "Сельва"? Что -- два кило? Извиняется, что только два кило? Что было только полсестерция? А-а-а-а!!! ([Хватается за голову.]) По дороге -- куда? Домой??? Г-н Претор, что вы имеете в виду... Как? Возвращается?? Что значит -- возвращается? Что значит успокоиться? А? Так точно... транкливи... транквилли... транкви-ли-заторы... Есть принять!.. Но он же... Что? Через пять минут? Если не раньше? Сразу после санобработки??? ...Есть запить водой... ([Вешает трубку.]) Е-мое... Е-мое... Е-мое... Что же это, вброд-коня-купать, творится... ([Бессознательно шарит ладонью по пульту: там загорается имя-номер заказа: транквилизатор, затем из отверстия появляется коробочка с таблетками и стакан воды.]) ...С другой стороны... с другой стороны, могли и старика подселить. Никакой гарантии... Закон на всех распространяется... Хотя [малчика] тоже могли... ([Спохватывается.]) Снотворное. ([Хватает флакон и начинает метаться по камере, ища куда бы его спрятать.]) Найдет... здесь найдет... и здесь тоже... в книги... нет... Эврика! ([Кидается к алькову Туллия и прячет флакон ему под кровать. В этом положении и застает его Туллий, выходя из лифта.])

Туллий. Чего ты там роешься?

Публий. А, это ты? ([С деланным спокойствием.]) Сандалий ищу. Я сандалий свой потерял.

Туллий. Левый или правый?

Публий. Правый. Хотя вообще они одинаковые.

Туллий. Как и сами ноги. Как и сами ноги.

Публий. Завтракал?

Туллий. Да, с претором. Но от кофе не откажусь. ([Замечает остатки кофе в своей чашке.]) Это что такое? Кто пил из моей чашки!

Публий. Я думал...

Туллий. Обнаглел, мерзавец! И как быстро! Спал-то хоть в своей? Варвар паршивый.

Публий. Я думал -- не вернешься...

Туллий.

Да если б даже не вернулся!!! На кой тебе две чашки? Срач разводить? По помойке соскучился. Ностальжи де ла бю. Зов предков. Восточный базар. Мухи навозные. ([Споласкивает чашку в раковине.]) Микробы.

Публий. Расист... Я думал, не вернешься и, это, ну, как его, стосковался. Дай, думаю, из его чашки выпью. Может, думаю, еще Туллием пахнет.

Туллий. Ну и? Чем же это таким Туллий пахнет?

Публий ([взрываясь]). Ссакой! Канализацией и ссакой! Дерьмом! Чего ради ты вернулся, а? Ведь сбежал -- нет? Рванул когти. На хрена -- на хрена -- на хрена -- возвращаться было?!..

Туллий. А снотворное?

Публий. Что -- снотворное?

Туллий. Мы же поспорили.

Публий. Ну?

Туллий. И ты проиграл.

Публий. Ну?

Туллий. Потому и вернулся: а) Доказать, что ты проиграл, б) За снотворным.

Публий. Ты сошел с ума! Ты сошел с ума! Как ты мог! Ведь сбежал! Не просто сбежал, а -- из Башни! Был на свободе! Мог -- куда угодно -- и -- и ([не находит слов]) променял свободу на снотворное!..

Туллий. А тебе не приходило в голову, душка Публий, что снотворное -- и есть свобода? И что наоборот тоже.

Публий. Да пошел ты со своими парадоксами! Ведь сбежал! Ведь нашел же способ! И мне, зараза, не сказал!

Туллий. Ну, ты б тоже со мной не поделился -- будь ты на моем месте.

Публий. Да. Но я бы и не вернулся! Из чего бы следовало, что возможность сбежать все-таки есть! А ты -- ты сократил шансы! Минус еще один способ! Который был. А теперь его -- нет.

Туллий. Способ сбежать, Публий, всегда есть. А вот способ остаться... Побег -- он что доказывает? Что система несовершенна. Тебя это, конечно, устраивает. Потому что ты, Публий, кто?
– - варвар. Потому что для тебя Претор -- враг, Башня -- узилище. И так далее. Для меня он -- никто, она -ничто. И они -- никто и ничто -- должны быть совершенны. В противном случае, почему не вернуться к бараку.

Публий. И то веселее.

Туллий. Рано или поздно все становится предметом ностальгии. Потому элегия и есть самый распространенный жанр.

Публий. И эпитафия.

Туллий. Да. В отличие от утопии. Говоря о которой -- где мое снотворное?

Публий. Мало ли где! Ты же вернулся. Сам, конечно; но это все равно, что поймали. Не важно, чем. Голыми руками или идеей. Идеи -- они самые овчарки и есть!

Туллий. Даже если и так, мы же поспорили. И ты проиграл. Я выиграл. За выигрышем и вернулся. ([Чеканя каждый слог.]) Где мое -- снотворное?

Публий. Да почем я знаю... да на свободе таблеток этих завались. Бесплатно дают -- указ сенатский. Протяни руку -- и готово... Свобода и есть снотворное... Навалом... А ты...

Туллий. Речь, Публий, шла не о вообще снотворном.

Публий. То есть?

Туллий. А о [твоем] снотворном.

Публий ([вздрагивает]). То есть о моей свободе?

[Пауза.]

Туллий. Оставим громкие слова, Публий. Где флакончик-то?

Публий. Где правый сандалий. У тебя под кроватью.

Туллий. Гм. Хитро. ([Смотрит с интересом на Публия.]) Я б ни в жисть не догадался. ([Достает флакон из-под кровати и прячет его в складках тоги.]) Переоденусь пойду -- промок весь. Льет, как из ведра.

Публий ([бросая быстрый взгляд в окно, где -- сияющий полдень]). Но -сейчас лето, да?

Туллий ([из-за ширмы]). В Риме, Публий, всегда лето. Даже зимой.

Публий ([снова глядя в окно]). По крайней мере, утро сейчас, а? Часов, как говорили при христианстве, десять.

Туллий. Утро, утро. Не волнуйся. С этим они еще дурака валять не научились.

Публий. Не в их интересах. Я имею в виду -- сокращать сутки.

Туллий. Это почему же?

Публий. Да потому что пожизненно. И удлинять не в их интересах тоже.

Туллий ([задумчиво]). Н-да, чревато эпосом. Ни больше, ни меньше. ([Выходит из-за ширмы, в свежевыглаженной тоге, направляется к столу, подливает себе кофе, достает из недр тоги сигару и разваливается на лежанке. Первое кольцо дыма.])

Публий. Не поделишься?

Туллий. ?

Публий. Ну, этим -- как тебе это провернуть удалось. Планом -- и так далее. Теперь ведь все равно. Так сказать, постфактум.

Туллий. Ты снотворным своим и постфактум бы не поделился.

Публий. Да при чем тут таблетки!? Мог же все забрать -- пока я спал...

Туллий ([четко и раздельно]). Я не вор, Публий. Я не вор. Даже ты из меня вора не сделаешь. Я -- римлянин, а римляне не воруют. Я этот флакончик заработал. Понял? За-ра-бо-тал. Своим горбом. Причем, буквально.

Публий. Подумаешь, горбом. Классиков в шахту покидал. Так и христиане делали.

Туллий. Христианам легче было. Во-первых, шахты и были шахты. Им ведь -- что им шахту, может, только показывают -- сомневаться не приходилось. Во-вторых, не только покидал, но и сам последовал...