Мраморный меч 2
Шрифт:
Вздохнула.
Герда не уверена, что ситуация складывалась хорошо. С одной стороны, если Акокантеру в войне за власть убьют, то будет хорошо. Одной проблемой меньше. С другой стороны, Герда хотела отомстить сама. Собственными руками отрубить ей голову, расчленить тело на множество кусочков и скормить их бродячим псам.
Странный топот привлек ее внимание. Герда посмотрела на лестницу, которая вела на второй, жилой этаж. Если на первом этаже была таверна, кухня и кабинет для специальных гостей, то на второй располагалась ванная комната и спальни для наемников. Там жила Герда, в
Сейчас по лестнице осторожно, держась за перила, спускалась двухлетняя Адрастея. Маленькая, на коротких ножках, она хмурила тонкие бровки и внимательно смотрела под ноги, боясь упасть.
Смотря на Адрастею, Герда не спешила подходить. Лишь хмурилась. Несмотря на возраст, она была весьма самостоятельна и неприлично упряма. Этим Адрастея ее раздражала. Радовало лишь то, что Герду она слушалась и уважала.
Спустившись, Адрастея резко выдохнула и стала крутить головой, из-за чего растрепанные после сна волосы стали похожи на грязную перину. Найдя же взглядом Герду, она широко улыбнулась и раскинула руки в стороны, подбегая к ней.
– Мама! – неприлично счастливая, Адрастея обняла Герду за ногу и подняла голову.
– Ты должна была остаться в комнате и ждать меня.
На ее недовольство Адрастея не обратила внимание. Она по-прежнему счастливо улыбалась и обнимала крепко, будто родную мать.
– Я проснулась, а тебя не было. Я соскучилась, – насупилась она и потерлась щекой о грубую ткань штанины. Герда едва не рассмеялась. Грома и незнакомцев Адрастея не боялась, а просыпаться одной все еще не любила.
Радовало Герду лишь то, что Адрастея росла самостоятельной и очень сдержанной. Она редко плакала, почти не закатывала истерики, как другие дети. Если боялась, то просто отворачивалась, жмурилась и закрывала уши руками. Если плакала, то кусая губы и сжимая руки в кулаки. Всегда шла за Гердой, даже на задании, когда она перерезала глотки в подворотни или уходила с мужчинами в комнату, подливая яд им в напиток. Потом Герда уходила из комнаты, забирала Герду из подворотни и уходила. Иногда она оставляла Адрастею одну в гильдии соколов, но это было редко.
Адрастее следовало привыкнуть к смерти. К тому, что человек может даровать смерть другому.
Улыбнувшись своим мыслям, Герда нагнулась и подняла Адрастею на руки.
– Тебе нужно умыться и расчесаться. А потом мы начнем готовится к поездке, – сказала она и пошла к лестнице, поднимаясь на второй этаж. Адрастея от ее слов подпрыгнула, от чего Герда скривилась, и посмотрела радостно.
– Маме дали задание?
– Да. Нужно будет наказать тетю, которая не дает денег своим детям.
Да. У нее все еще есть Адрастея. Герда первый и единственный раз в жизни желала, чтобы Акокантера выжила в битве за власть. Ее жизнь принадлежала лишь Герде. Она умрет лишь от рук оружия, которое выращивала Герда.
10
Она бежала вперед, не разбирая дороги, лишь вслушивалась в шуршание листвы под ногами, громкое, прерывистое дыхание впереди и злое рычание позади. Бежала через силу, перепрыгивая вылезающие из-под земли корни деревьев. Не оглядывалась назад, потому что так наказала
Жаль, что кобылу, которую они обменяли в деревне на предсказание, загрызли дикие волки. Девятая не знала о том, что они водились в этих лесах. Пятая тоже. Поэтому они так глупо попались и сейчас убегали, боясь быть съеденными дикими животными.
Ей казалось, что здесь животные более жестокие чем там, где они жили до этого. В лесу, где стоял их храм тоже жили волки и медведи, но они никогда первыми не нападали. Наоборот, избегали людей и питались мелкими травоядными.
– Не отставай! – грозно крикнула Пятая. Вздрогнув от неожиданности, Девятая ускорилась и зашипела, когда одна из веток хлестнула ей по щеке. Перед глазами потемнело, зазвенело в ушах, но она не остановилась, молясь лишь о том, чтобы на пути не было корней или камней.
Девятая видела.
Запнулась о небольшой камень, пошатнулась, но не замедлилась. Видела. У нее заканчивалось дыхание, по вискам струился пот и ноги дрожали от напряжения. Но Девятая не останавливалась, бежала вперед и едва сдерживала рвотные порывы. Давно у нее не было настолько отвратительного и кровавого видения. К сожалению, видела она все так четко, что не оставалось сомнений – в этот раз героем видения была сама Девятая.
– По правую сторону есть мшистый валун. Попробуем на него взобраться!
Девятая не представляла, как можно забраться на мшистый валун, потому что по нему обычно скользили ноги, да и волки быстрые, но с сестрой не спорила. Тряхнув головой и сбросив остатки видения, Девятая повернула. Она видела, как Пятая сестра неловко взбиралась на валун, ее серый плащ цеплялся за ветви деревьев. Запищала и отстегнула брошь, держащую плащ, который в зубах сжимал один из волков.
– Хватайся! – крикнула Пятая и протянула ей руку. Девятая сжала плотно челюсть и протянула руку.
Если честно, она не верила в то, что сможет забраться и опасалась, что потянет Пятую вниз к волкам. Однако за запястье ее схватили крепко и потянули вверх резко, из-за чего ей осталось лишь зацепиться второй рукой за мох, а ногами упереться в еле заметные выступы.
Она всхлипнула, прижимаясь щекой к влажному мху и поджимая колени к животу. Вжимала голову в плечи, когда слышала рычание волков. Однако никто ее не кусал и не тянул вниз, а волосы, наоборот, перебирали ласковые пальцы.
– Все хорошо. Здесь они нас не достанут. Можешь выдохнуть, – ласково, немного сбивчиво из-за дыхания сказала Пятая и потрепала ее по влажным волосам. Девятая едва не расплакалась от облегчения.
Она не открывала глаза и все еще вжимала голову в плечи. Едва не плакала и вздрагивала каждый раз, когда слышала рычание волков. На дрожащих руках приподнялась и отвернулась от звуков, приоткрывая глаза. Пятая сестра была расплывчатой, но Девятая видела, как та ласково ей улыбалась, чувствовала теплую руку на щеке и виске.
Волки ушли лишь спустя несколько часов. Девятая несколько раз вытирала слезы кулаком и сжимала плотно челюсть. Ее ноги затекли, на ладонях появились ссадины от острых выступов. Когда волки убежали, они некоторое время еще сидели на камне, выжидая.