Мщение справедливо
Шрифт:
Татьяна открыто смотрела в лицо Гурову и неожиданно спросила:
– А почему ты, старый сыскной волк, не подозреваешь меня в сговоре?
– Во-первых, потому что я – старый сыскной волк, а во-вторых, если начинаешь подозревать своих, то надо менять профессию. Ну, а теперь пойдем в гостиную и побеседуем с нашим непрошеным гостем.
Когда они уселись в креслах в гостиной, Гуров сказал:
– А ты становишься пьяницей, дорогая моя! И невольно соблазняешь меня, а мне сегодня при моем пиковом положении пить нельзя.
После чего снял трубку и набрал
– Надеюсь, ты успел поужинать?
– Такая забота настораживает, – ответил Крячко. – Мне одеваться на выход?
– Браво, Станислав! Что значит муровская школа! Но ты мне не ответил: ты поужинал или нет? Потому что я тебя приглашаю к себе, а мне тебя кормить совершенно нечем.
– Выезжаю, выезжаю, сытый и довольный, что ты обо мне так заботишься.
Гуров встретил Крячко на лестничной площадке у лифта и коротко изложил ему ситуацию.
– У нас сегодня счастливый день, шеф! Теперь мы можем с ними разыгрывать хочешь – королевский гамбит, хочешь – сицилианскую защиту…
– Я и не знал, что ты такой дока в шахматах!
Они вошли в квартиру, где Гуров сразу бросился в атаку:
– Я не понимаю тебя, Станислав! Ты розыскник, что называется, от бога, у тебя есть телефонный номер для связи и ты не смог за двое с половиной суток установить, для кого передаются разговоры?
– Может быть, я нарочно? Чтоб у тебя не возникало такой самодовольной улыбки! И вообще, так как я у тебя в гостях и ты сейчас мне не начальник, должен тебе при свидетелях сказать, что ты мне изрядно надоел. Все тебе сделай, причем не сегодня и не завтра, а вчера. И, как говаривал незабвенный Остап Бендер, принести тебе на блюдечке с голубой каемочкой…
– В квартире, через которую передается для «кукольника» информация, необходимо установить прослушивание. Я уверен, что он просто звонит по телефону и узнает, есть для него что-нибудь или нет. И если он будет звонить не из автомата, то мы зацепим его телефон. Другого способа я не вижу.
– Ну и что? Ты вызвал меня специально для того, чтобы сообщить, что я плохо работаю?
– Ну, извини. – Гуров развел руками. – Чтоб тебе лучше спалось, я хочу с тобой обсудить план наших ближайших действий.
– А завтра в конторе было бы поздно?
– Скажу тебе слова, которых ты никогда не слышал. Никогда не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня.
– Удивительно свежая мысль! Ну, давай, выкладывай, что нового ты придумал.
– Ты же знаешь, Станислав, ничего нового в сыске не придумаешь, все новое – это давно забытое старое. Пока мы можем только констатировать, что никакими материалами против Галея мы не располагаем.
– А против Якушева? – спросил Крячко.
– Якушева, мне кажется, мы к делу притягиваем за уши.
Говоря это, Гуров подвинул к себе блокнот, записал все данные на любителя устанавливать «жучки» и двигать кресла, написал слово «срочно» и поставил восклицательный знак, вырвал листок и положил перед Крячко.
– Да, – продолжал он. – Мы как в том году начали грешить на Якушева
– В хорошем ты настроении, шеф. Однако весь этот разговор можно было провести завтра, а не тащить человека от семьи.
Гуров повысил голос:
– Я тебе что, робот механический? Мне когда-нибудь выговориться можно?
– У тебя есть Татьяна, перед ней и исповедуйся.
– Станислав, тебе уже сорок лет, а ты не знаешь, что женщина слушает исповедь только тогда, когда исповедуются в любви к ней. Во всех остальных случаях она ждет, когда ты перестанешь говорить.
– Хорошего ты мнения о женщинах!
– Тут, как говорится, что выросло – то выросло.
Глава 14
Вероника расхаживала по квартире, беспрерывно курила, решая, что ей предпринять. Она была женщина сообразительная и прекрасно понимала, что попала между двух огней. С одной стороны – сыщики уголовного розыска, с другой стороны – исполнитель «кукол», за которым безусловно стоит уголовный мир. На чью бы сторону она ни стала, она тут же становилась противником другой стороны. Она вспомнила Сергея Сергеевича, интеллигентного мужчину лет шестидесяти, с вкрадчивыми манерами и тихим голосом, но случайно услышала, что кличка у этого интеллигента – Эсэс и поняла, что это не первые буквы его имени-отчества, а истинная суть данного человека. Эсэс, передавая ей кейс и провожая к дверям, извиняющимся тоном сказал ей:
– Вы уж, дорогая, не обессудьте, но у меня привычка такая, я с клиентом встречаюсь единожды. Если произойдет какое-нибудь ЧП и вам будет необходимо со мною встретиться, запомните телефончик, позвоните и передайте, что хотите меня видеть, я вас найду. Не хочу вас, мадам, пугать, но если выяснится, что вы находитесь под наблюдением угро, то, независимо от моей судьбы, арестуют меня или убьют, вашей судьбе я не завидую.
После чего Эсэс поцеловал ей ручку, открыл дверь и раскланялся.
Выступать против такого человека было, конечно, очень страшно. Но с другой стороны стоял полковник Гуров, а он был еще страшнее, потому что Эсэс то ли выполнит свою угрозу, то ли нет, а Гуров Веронику посадит наверняка.
Вероника расплющила сигарету в пепельнице с такой силой, словно именно эта сигарета была виновата в ее сложностях. После чего подошла к бару, плеснула в стакан виски, сделала глоток и сняла телефонную трубку. Мелькнула мысль, что телефон может прослушиваться, но она тут же ее отбросила, уверенная, что квартира помощника Президента находится под надежной защитой.
Гуров сидел в своем кабинете, задумчиво смотрел на сидящего напротив Станислава и разговаривал как бы сам с собой: