Мстислав Великий. Последний князь Единой Руси
Шрифт:
– Как я ненавижу этого Кляма. Мне кажется, он на все способен. И на обман, и на измену, и на убийство из-за угла.
– Тут мы с тобой сходимся во мнении. Я тоже ни одному его слову не верю. Думаю, что он сейчас уже обманывает нас. Не вернется он к нам.
– Скажешь! Повозка купца стоит в кустах. Куда он без нее денется? Там столько товара, что Клям ни за что не расстанется с таким богатством!
– Это капля в море по сравнению с тем, что хранится в тайнике. Здесь тюки с тканями, ковры, еще кое-какая
– Ты что, видел?
– Удалось однажды. Жадный он, ему эти богатства покоя не давали. Он ночами вставал, тихонько крался к тайнику, разрывал землю, вынимал и при свечке любовался. Тут-то я и выследил, где у него все спрятано. При такой жадности он никогда и ни с кем не поделится. Думаю, Клям заранее продумал другой путь от лагеря, минуя нас. Так что напрасно ждем его здесь.
– Ну и шут с ним! Пусть уходит. От него только смерть и преступления. А мы с тобой давай все бросим и уйдем в Новгород.
– Ты забыла, что возвращаться домой нельзя? Забыла, что я убил смоленского воина?
– Так что же нам делать? – чуть не плача, спросила Росава. Странно, но когда рядом с ними был Клям, ей было спокойней. Он знал все ходы и выходы, он их куда-нибудь бы вывел. А теперь она просто не знала, в каком направлении идти, что делать. Вавулу же она считала таким же неопытным, как и сама.
Между тем Вавула напрягся, видно, что-то прикидывая в уме, потом решительно встал и приказал:
– Сиди здесь. Я пойду в лагерь. Нельзя позволить Кляму одному уйти с драгоценностями.
– Пусть скроется с глаз долой! – вцепилась в него Росава. – Это не наше богатство! Оно наворованное! На нем кровь людей! Давай скорее уйдем отсюда!
– Ничего ты не понимаешь! – он грубо оттолкнул ее от себя. – Такое раз в жизни случается. Мы сможем в один час обогатиться на всю жизнь. Мы будем совсем другими людьми. У нас будет богатый дом, мы купим землю, откроем лавку, станем торговать. Или построим мастерскую, наймем мастеров, они на нас будут работать, ткать полотно или плести кружева...
– Вавула, миленький! Ничего мне этого не надо! Давай только сбежим отсюда целыми и невредимыми. Это сейчас самое главное для нас!
– Много ты понимаешь! – У Вавулы глаза стали холодными как сталь, и Росава поняла, что ей не отговорить его. Она села на дерево, закрыла лицо и заплакала, горько и безнадежно.
– Значит, так, – Вавула приладил к поясу нож, кинул за спину котомку. – Жди. К вечеру вернусь. Не один, а с Клямом. Против меня ему слабовато. Приведу сюда как миленького!
Он ушел. Потянулись долгие часы ожидания. Наконец под вечер, пошатываясь, из леса вышел Вавула. Он был один. Тяжело ступая, подошел к ней, скинул котомку на землю, кривясь промолвил:
– Вот... драгоценности...
– А Клям?
– Нет Кляма.
– Ты... убил его? – шепотом спросила она его.
– А что было делать? Он напал на меня, ранил...
Вавула отнял ладонь от живота. На рубашке темнело пятно. Росава кинулась к нему, усадила на дерево, отбросила пропитанную кровью тряпку, которой он закрыл рану. На животе зияла резаная рана, из которой сочилась кровь.
– Как же ты шел по болотам? – холодея внутри, спросила она.
– Вот так и шел... – неопределенно ответил он.
– Ложись на траву, – командовала она. – Я сейчас!
Она заметалась по пустоши. Сначала достала из колодца свежей воды, обмыла рану. Среди разнотравья отыскала тысячелистник и пастушью сумку, вымыла их и приложила к ране, а потом перевязала свежей тряпкой.
– Ну как, теперь полегче? – с надеждой спросила его.
Он скривил губы в улыбке, ответил как можно бодрее:
– Ничего. На мне как на собаке зарастает. Ночку полежу, рана затянется, завтра утром поедем.
– Тебе нельзя двигаться несколько дней, – возразила она. – В дороге трясет, рану разбередишь, хуже будет.
– Но и здесь оставаться опасно. Из Новгорода нагрянут, заарестуют нас с тобой.
– Авось не увидят!
– Но если заметят, сбегать будет поздно.
– Ладно. Давай дождемся утра, а там решим.
Ночь прошла спокойно. Утром проснулись рано, позавтракали. Вавула подтянул к себе мешок, раскрыл его, поманил Росаву. Она ахнула: он был полон различных драгоценностей. Здесь были золотые и серебряные кубки, чаши, браслеты, кольца, серьги, цепочки, подвески, монеты греческие, арабские, русские... Они перебирали их, любовались красотой, блеском в лучах утреннего солнца.
– Мы богаты, мы сказочно богаты с тобой, Росава, – говорил Вавула, а глаза его азартно блестели. – Мы уедем в Полоцк и заживем роскошной жизнью. Мы никогда не узнаем нужды.
Она поддалась очарованию драгоценностей, не могла оторвать от них взгляда.
– И все это он хотел утащить с собой, – проговорил Вавула. – Еще немного, и я бы опоздал.
– Он хотел сбежать?
– Да. Когда увидел меня, ощерился и сразу кинулся с ножом, будто бешеный.
– Ты бы его уговорил поделить поровну. Здесь на всех хватило бы.
– Куда там! Он и слушать не хотел. Рычал и брызгал слюной, точно дикий зверь. Пока я его не прикончил.
– Хоть и разбойник, а жаль человека.
– Какой человек! Жил хищником и помер ненасытным животным. Хватит о нем! Давай собираться в путь.
– Сначала сменю повязку на ране.
Рана немного подсохла и опасений не вызывала.
– До свадьбы заживет, – улыбнулась она ему.
У него неестественно заблестели глаза, он спросил:
– До нашей с тобой свадьбы?