Мститель

Марчук Николай Петрович

В противоположной от провала стене зиял выбитой дверью проход в другое помещение. В повисшей на миг тишине я услышал приглушенный расстоянием и преградами крик на сербском:

– Баси оружье или иа га убити!

– Погнали дальше! – крикнул я и первым рванул к дверному проему.

Автомат М4А1, что был сейчас у меня в руках, как нельзя лучше подходил для боя на короткой дистанции в замкнутом пространстве тесного помещения – легкий и короткий! Главное, чтобы не отказал из-за задымленного и наполненного пылью воздуха!

Мы осторожно прошли по короткому коридору, впереди обнаружилась еще одна дверь. Я нацепил на ствол автомата небольшое зеркальце, высунул его в проем и огляделся

в отражении – никого нет! Двинули дальше. Шли тихо, Серега подсвечивал дорогу светом налобного фонаря. Спешить некуда, не хватало нарваться на какого-нибудь бородатого засранца, прячущегося за очередным поворотом.

Крики на сербском языке стали громче и отчетливее. Я сербский не знаю, но все славянские языки чем-то похожи и друг на друга, и на русско-украинский суржик одновременно: по крайней мере, Хохол, переходящий в стрессовых ситуациях на кубанский говор, прекрасно понимал сербов. Я узнал голос Мислава – здоровяк истошно ревел, веля всем бросить оружие, иначе он кого-то там убьет.

Через несколько секунд мы с Серегой вышли к заднему двору здания, похоже, это был внутренний двор. Через проломленное окно и дверной проем без двери была видна картина происходящего. Здоровяк-серб сжимает свои лапищи на теле какого-то бородатого турка в чалме. Одной рукой он держит того за шею, а другой сжимает кисть, в которой зажат нож, направленный заложнику в горло. Получается, что Мислав угрожает турку его же оружием, зажатым в его же руке. Хитро! Судя по тому, что второй рукой турок не предпринимает никаких действий и кисть этой руки вывернута под неестественным углом, Мислав предварительно сломал турку вторую руку. Ай молодца, богатырь ты наш сербский!

Напротив серба стоят четыре вооруженных автоматами Калашникова бородача в черном камуфляже. Они застыли в разных позах: кто-то направил свой автомат на серба, кто-то присел на колено, укладывая свое оружие на пол, а один так вообще повесил АКМС за спину и, выставив руки с открытыми ладонями, пытается что-то втолковать сербу на турецком. Наивная душа!

Справа, в углу внутреннего двора, на коленях стоят Женева и один из бойцов Винта – тот самый Леха. Причем Женева выглядит вполне бодрячком, а вот Леха не в пример хуже – он практически лежит на полу, баюкая замотанную грязной тряпкой культяпку, которая у него вместо левой руки. Отрубленная кисть лежит в луже крови, метрах в трех от пленных. От отрубленной конечности к пленным ведет цепочка кровавой дорожки. Позади пленных стоят два охранника – молодые безбородые парни, совсем еще юные подростки. У одного из них в руках АКМС, второй вооружен помповым ружьем.

Чуть дальше в глубине двора, под стеной другого дома – завал из мертвых тел. Похоже, людей выстроили в несколько рядов и хладнокровно расстреляли из автоматического оружия. И, судя по муравейнику стреляных гильз, лежащих одинокой полянкой, стрелок был один и садил он из пулемета. А это не те ли самые рабы, которых турки выманили из развалин крепости, пообещав безопасность?

– Эти твои, – обращаясь к Сереге, ткнул я пальцем в четверых автоматчиков, угрожавших Миславу, – а вон те – мои! Ты своих вали наглухо, а я попробую одного взять живым. Готов? Огонь!

Бельгийский ручной пулемет выплеснул горячую очередь, Серега сместился в сторону и направил ствол пулемета вниз – так, чтобы бить противнику по ногам и рикошеты от мраморных плит двора не зацепили Мислава. Я выстрелил всего два раза, точно поразив одного из пацанов в голову. Тот, что был вооружен автоматом, упал навзничь с простреленной башней.

– Силахи бирак! Уере уатин! – выкрикнул я на турецком, что означало: «Брось оружие на пол!»

Пацан с ружьем ошарашенно присел на корточки, резко

поднял руки вверх, тут же получил локтем в промежность от Женевы и повалился на пол. Подскочивший на ноги Витька не мешкая со всей дури вновь ударил ногой по яйцам турка и, когда тот протяжно и тонко взвыл, отбросив ружье в сторону, ударил еще раз, но уже в голову, а потом еще раз и еще…

– А ну стопэ! – громко крикнул я, прекращая расправу.

– Иваныч, ну ты чо?! – взревел Витька Женева.

– Через плечо! Пленного обшмонать, связать и увести с собой: нам язык нужен! Серега, бегом перевяжи Леху. Мислав, а кого это ты такого красивого поймал? – обратился я к сербу.

– То есть ихний воевода, Ахмед! – ответил здоровяк.

– Да ну на фиг? – поразился я. – Ахмедку взяли! Свяжи его, и потащили к остальным. У нас теперь есть два туза – при первой же раздаче!

Серега помог Миславу связать грозного и ужасного Ахмеда, после чего пулеметчик, пиная пленного, заставил его двигаться в нужном направлении. С убитых бойцов противника собрали оружие и амуницию и тут же побежали обратно к своим. Захваченные трофеи в виде старых советских АКМС почему-то вызвали бурное ликование среди моих бойцов. При этом я сомневаюсь, что кто-то из них (ну, за исключением Мислава) застал СССР даже в последние годы его существования.

С противоположной стороны здания, откуда мы с Серегой пришли, раздалась хаотичная стрельба, а потом прогремел взрыв. Стрельба после этого только усилилась, было отчетливо слышно, как рявкал КПВТ.

– Быстрее! Быстрее! – принялся я подгонять своих подчиненных. – На минуту нельзя их одних оставить, без того чтобы не вляпались в какую-нибудь фигню!

Пулей влетев в торговый зал с проломленной стеной, мы застали бой в самом разгаре. На здание, в котором мы сейчас находились, с двух сторон наступали несколько десятков турок. Трещали выстрелами автоматы, гремели длинные очереди пулеметов, хлопали взрывы противотанковых и ручных гранат. Грузовик с КПВТ в кузове горел: взрывом ему снесло кабину. К счастью, оба серба в этот момент уже были внутри здания, а армянин Саня отделался лишь легкой контузией и сильным ушибом ноги: взрывной волной его отбросило в сторону и хорошенько приложило о стену. Миха подставил свою «Кобру» под удар и прикрыл вход в здание, а мою, командирскую машину серб Петр загнал внутрь спортивного магазина, расширив пролом до размера полноценных гаражных ворот.

Сейчас Михаил утюжил длинными очередями подступы к зданию. Керчь с упорством и неутомимостью гранатострелятельного автомата отстреливал в сторону нападающих одну за другой реактивные гранаты, Горан у него был вместо заряжающего. Петр вытаскивал из второй «Кобры» оружие и боеприпасы. Машина Михаила стояла в проеме, и на ее корпусе держалась часть стены; если в здание попадет еще хотя бы одна граната или снаряд, то стена, скорее всего, обрушится и погребет машину вместе со стрелком под собой.

– Вали оттуда! – приказал я Михе. – Керчь, Горан, Серега – вы на второй и третий этажи, прижмите турок к земле. Миха, снимай крупнокалиберный пулемет и тащи его внутрь, ща шарахнут по стене – и писец всем. Сука, обидно-то как: минут пять бы еще, и успели бы свалить!

Получилось действительно плохо: нас зажали и обложили по полной, из ловушки на двух машинах мы не выберемся, дорога здесь одна, и она заблокирована. Слева обрыв, по которому даже вездеходная «Кобра» не спустится. Уйти на броневиках никак не получится: у противника есть не только противотанковые гранатометы, но и крупнокалиберные КПВТ и легкие скорострельные зенитки, типа наших 23-миллиметровых зушек. Вот сейчас несколько снарядов примерно такого калибра прилетели в стену здания, пробив ее насквозь.