Мстительница
Шрифт:
– Можно заполнить отсек для катера дыхалью, – объяснил Ракамор. – Но в большинстве случаев оно того не стоит. Проще надеть скафандр.
Сквозь корпус снова послышался лязг, затем какой-то металлический скрежет и царапанье, а затем шлюз издал пронзительный визг, когда его открыли снаружи.
Маленькая жилистая женщина, не одетая в скафандр, просунула голову в катер.
– С возвращением, кэп. – Потом она кивнула молодому человеку. – Казарей. Это, стало быть, новобранцы?
– Сестры Несс, – сказал Ракамор. – Обращайся с ними хорошо, они могут сделать нас богатыми.
– В прошлый раз мы тоже так думали.
– Это
– Прозор, – сказала женщина.
Лицо у нее было жесткое, свирепое. Это имя я уже видела в гроссбухе. За последние десять лет Ракамор потерял двух чтецов шарльеров, но Прозор занимала свой пост достаточно долго, чтобы ее имя из года в год повторялось в нижней части страницы.
– Забирай их на борт, покажи им каюты, проследи, чтобы им дали поесть и попить. И да, Прозор?..
– Кэп?
– Это все для них в новинку. Вообще все, от невесомости до жизни на волосок от вакуума.
Прозор пожала плечами:
– Ну, я сделаю им скидку.
– Славно. А теперь мне нужно поговорить с Хиртшалом про новый парус, который мы только что привезли из Мазариля. Мы скоро покинем орбиту – на ионных, если паруса не будут готовы. Хочу, чтобы между нами и доком Хадрамо оказалось побольше лиг.
– Проблемы, что ли?
Ракамор кивнул, крепко стиснув зубы:
– Семейные дела.
Нам так и не сказали в точности, сколько кораблю было лет или кто им владел до Ракамора, не говоря уже о том, кто вложил пистоли в его постройку. Но если давно сгинувшие разумники, которые создавали «Скорбящую Монетту», намеревались сделать ее внутренности настолько сбивающими с толку и запутанными, насколько это возможно, то со своей работой они справились блестяще. Это был безумный лабиринт коридоров, комнат, чуланов и дверей. Четыреста пядей – не так уж и много, если говорить про ряд домов или прогулку по парку Маварасп. Но удивительно, сколько комнатушек можно запихнуть в толстое брюхо корабля длиной в четыреста пядей, и еще удивительно, сколько разных способов можно придумать, чтобы связать их друг с другом, особенно когда нет ни верха, ни низа и не имеется веских причин не помещать дверь на потолок, а окно – на пол. Коридоры извивались, раздваивались, скручивались петлями без особых причин. Трапы и лестницы соединяли палубы друг с другом, а из отсека в отсек можно было попасть через немыслимо узкие соединительные туннели. Там были люки и каналы, лифты и лебедки. Трубы и кабели виднелись повсюду, и корабль негромко булькал, шипел и гудел, словно наполовину живой. Вдоль труб и кабелей простирались побеги светового плюща, который выращивали во всех обитаемых помещениях «Монетты». Там, где плющ не желал расти, использовались другие источники искусственного освещения.
– А здесь вы сможете прикорнуть, – сказала Прозор, когда мы подошли к тому, что показалось набором шкафов. – Места маловато, но оно и не требуется, когда мы в пути. Еще одна постель вам… ну да, наверное, понадобится.
– Мы будем здесь спать? – спросила Адрана.
– Нет, детка, здесь вы будете играть в кегли. – Прозор открыла двери и продемонстрировала нам каюту.
– А тут бывает холодно? – рискнула спросить я.
– Точнее будет сказать, иногда тут бывает тепло. Ты же не боишься чуть замерзнуть,
– Не боюсь.
– Мы справимся, – заявила Адрана, бросив на меня взгляд.
Каморка была размером с самую маленькую комнату, в которой мы когда-либо спали, и предназначалась она для двоих. В задней части были два гамака, один над другим, и занавеска, которой можно было отгородить гамаки для уединения. Прозор показала нам рундуки, в которых хранилось постельное белье. В них же имелось место для личных вещей, – впрочем, мы ничего с собой не взяли.
– Роскошно, – сказала я.
– Привыкли к лучшему, да?
– Мне показалось, капитан велел тебе быть с нами повежливее, – заметила Адрана.
– Если бы вам довелось поиметь со мной дело, когда я в дурном настроении, вы бы это поняли сразу. – Тяжело вздохнув, Прозор прибавила: – Все не так плохо, как кажется. Разумники ко всему быстро привыкают, и вы будете проводить здесь столько времени, сколько захотите. Лопаем мы вместе. Вы теперь будете новыми коками – готовят всегда чтецы костей, ведь они такие драгоценные и нежные, что поручать им другую работу попросту нельзя. А в остальное время вы будете на камбузе, со всеми нами, петь песни, рассказывать байки, ставить пьесы, предсказывать судьбу – короче, коротать время. – Она бросила на нас грозный взгляд. – На борту многих вещей не хватает. Но со свободным временем проблем нет.
– А книги у вас есть? – спросила я.
– Книжки – твоя фишка, да?
– Да. Это называется «чтение».
Прозор фыркнула, сморщив нос. У нее были резкие черты лица: острый нос и подбородок, пронзительные темные глаза под неровными бровями. Ее лицо выглядело сердитым независимо от настроения – сплошь клинья и углы, как будто ее нарисовали в спешке, скупыми штрихами. Прическа была такая же резкая, как все прочее: волосы, залитые то ли клеем, то ли лаком, торчали во все стороны, застыв в виде шипов и колючек.
– Поговори с кэпом. Он всегда рад похвастать своей библиотекой. Там больше книг, чем ты сумеешь прочитать.
– Сомневаюсь, – сказала я.
Прозор повела нас обратно через корабль. Это мог быть как путь, которым мы пришли, так и какой-то совершенно другой маршрут. Трудно было сказать наверняка. Она все время указывала на разные вещи и плевать хотела на то, что мы не могли запомнить столько сведений за один раз.
– Теперь мы почти посередине, – сказала Прозор, когда мы, все еще невесомые, одолели крутой поворот коридора. Мы с Адраной двигались, помогая себе кончиками пальцев и осторожно перебирая ногами, в то время как Прозор мчалась вперед с безумной скоростью, пусть ей и приходилось все время останавливаться и ждать, пока мы ее догоним. Она отодвинула панель и пригласила нас войти.
– Уже заблудились?
Я кивнула.
– Славненько. Нам того и надо. Нельзя, чтобы чужак, заявившись на борт корабля, слишком легко наткнулся на кости.
Перед нами оказалась серая дверь, бронированная, как дыхальный шлюз, с колесообразным запирающим механизмом. Позади нас уже осталась дюжина таких же.
– Мы их сюда поместили и по другим причинам, а не только для того, чтобы было трудно найти, – продолжала Прозор. – Они должны быть в тихом месте, не слишком близко к мостику, камбузу и так далее. И подальше от механизма управления парусами или машинного отделения. Это самое лучшее место, и вы можете войти.