Мстительница
Шрифт:
— Можно подумать, им делать больше нечего, как тащить тебя в постель, — фыркала Бернадетта.
От нее и от других девушек, работавших в отеле, Рашель научилась тому, что было привычно для многих молодых людей. Теперь она частенько напевала модную мелодию за работой и подкрашивалась (этого бабушка терпеть не могла), перенимая манеры и привычки своих сверстников.
В первый раз в жизни она чувствовала себя на равных с девушками и юношами ее возраста, и Рашель это нравилось. Однако по натуре она была очень осторожной, и если другие девушки легко соглашались на свидания с парнями, которых
Студенты, которые якобы слонялись без дела по улицам, в один прекрасный день должны были выйти в мир и стать преуспевающими обеспеченными людьми, имеющими достойную профессию. Детские обиды оставили незаживающие раны в душе Рашель, и она решила стать такой, чтобы никто-никто не смел посягнуть на ее гордость. А для этого надо было добиться финансовой независимости.
Будучи от природы умной девочкой, Рашель быстро сообразила, что ей не подходят кавалеры Бернадетты и других товарок, которые жили одним днем, тратили жалованье на новые платья и меняли мальчиков каждый вечер. Рашель сравнивала их с красивыми летними бабочками, которых ветер уносит то в одну, то в другую сторону, но наступают холода и они погибают.
— Ты не могла бы помочь мне подняться по лестнице?
Рашель нахмурилась и с опаской посмотрела на своего спутника. Он был не первым студентом, проявившим к ней интерес, и она решила вспомнить об осторожности.
— Мне надо возвращаться. Пора на работу.
— Ты работаешь?
Он произнес это с таким изумлением, что Рашель покраснела от обиды.
— Да. В «Королевском оружейнике».
— А… Ну, да… Понятно.
Теперь он смотрел на нее иначе, и Рашель поняла его мысли. В джинсах и рубашке, то есть одетая как большинство студентов своего возраста, с длинными волосами, рассыпанными по плечам, она вполне походила на студентку. Теперь же, когда понял, что ошибся, он смотрел на нее, почти как деревенские ребятишки на цыганских детей. Разве что в его глазах не было подозрительности, зато появился блеск, говоривший о внезапно вспыхнувшем возбуждении.
— Значит, ты не студентка.
Рашель подняла голову и холодно посмотрела на него.
— Нет.
— А как тебя зовут? Меня Тим… Тим Уилдинг.
Он застал ее врасплох, мгновенно изменив тактику, и Рашель сама не поняла, как пошла ему навстречу.
— Рашель.
В его голубых глазах заплясали веселые чертики.
— Мне не нравится… Слишком библейское имя… Давай я буду звать тебя Цыганочкой… Тебе это больше подходит.
У нее сжалось сердце от страха, но он, казалось, ничего не заметил.
— Ты же в душе цыганка, правда? Я-то уж точно.
Наверху открылось окно, и он отступил на шаг. Рашель подняла голову и увидела юношу, который смотрел прямо на них. Он был примерно того же возраста, что и Тим, но внешне совсем другой — с темными, круто завивающимися волосами, подстриженными короче, чем требовала студенческая мода, с резкими чертами лица
— Майлс, я повредил лодыжку, и прекрасная незнакомка пришла мне на помощь. Ты не спустишься?
Голова исчезла, но сначала ее владелец смерил их обоих холодным саркастическим взглядом. Окно закрылось.
— Майлс Френч. Мой сосед. — Тим Уилдинг поморщился. — Слишком он правильный, на мой вкус, но, верно, это потому, что он изучает право. Флегматик наш Майлс, ничем его не проймешь хотя иногда с ним забавно.
Рашель выслушала его, не двигаясь с места, потому что он крепко держал ее за руку Ей показалось, будто Тим недолюбливает своего соседа, и она вздрогнула, вспомнив как он рассматривал ее с холодным изумлением. Почему-то он пугал ее, как никогда не пугал ни один мужчина, откровенно предлагавший ей секс.
— Загадка наш Майлс, — продолжал Тим в той же слегка ироничной манере. Он достал из кармана сигареты. — Хочешь?
Она покачала головой и стала смотреть, как он закуривает, улыбаясь, словно напроказивший херувим. Едва он выпустил дым, как Рашель поняла, в чем дело. Это уж ни с чем не спутаешь. Девочки в отеле просветили ее насчет того чем у них пропахли некоторые комнаты да и в кое-каких районах Оксфорда, бывало, не продохнешь от сладкой вони, от которой ее мутило. Бабушка рассказывала о свойствах трав, насколько опасны некоторые из них…
Она не успела ничего сказать, как открылась другая дверь, и ее внимание привлек направившийся к ним молодой человек.
— А вот и рассудительный Майлс! — поддразнил его Тим, заметив, как он смотрит на него. — Мой дорогой, какой же из тебя выйдет юрист, если ты не познаешь на себе все удовольствия и опасности жизни?
— Я и без этой дряни знаю, что у тебя с мозгами. — У него был более низкий голос, в котором Рашель ясно услышала злость и насмешку. — Хватит, Тим, перестань выпендриваться перед своей подружкой. У меня нет времени.
Даже не взглянув на Рашель, он потащил Тима к двери.
Рашель же помедлила, возмущенная его безразличием, и Тим успел крикнуть ей, не оборачиваясь:
— До скорой встречи, Цыганочка!
Развернувшись на каблуках, Рашель зашагала прочь из темного дворика… Естественно, они больше не увидятся, но даже если и увидятся, она ясно даст ему понять, что не собирается ложиться с ним в постель. У Рашель была другая наследственность. Слишком она страдала из-за легкомыслия своих родителей, чтобы быть как все. Страсть уже когда-то заставила ее мать презреть все опасности, но привела к безвременной смерти — и ее, и отца. Про себя Рашель давно решила, что с ней ничего подобного не случится. Никогда!
В тот вечер она опоздала на работу и Бернадетте это пришлось не по вкусу.
— Как ты поздно! Уэллс уже спрашивал о тебе.
В те годы найти работу было нетрудно а Рашель работать умела, да и привлекала посетителей своей красотой, так что Джордж Уэллс очень скоро простил ее хотя и задержал дольше остальных заставив проверить, все ли убрано и расставлено по местам.
Уже совсем стемнело и улицы обезлюдели, когда она вышла из паба и помедлила на пороге. Неожиданно кто-то положил ей руку на плечо… От страха у нее перехватило дыхание.