Мстительное сердце
Шрифт:
В то утро, перед отъездом из поместья, он долго разговаривал с Джоном, который был ближе ему, чем кто-нибудь другой на плантации, – ведь они выросли вместе. Из разговора выяснилось, что суждения Майкла о Ханне во многом были неправильны.
Под конец Джон сказал:
– Она хорошая женщина, миссис Ханна. С ней «Малверн» стал счастливым местом, и она приноровилась к жизни поместья. – И Джон улыбнулся, гордясь Ханной. – Миссис Ханна управляет плантацией почти так же хорошо, как ваш отец, маста Майкл.
И все-таки она была служанкой на постоялом дворе, и не
А мысль о том, что этот мерзавец Эймос Стрич когда-то спал с ней, была вообще непереносима. Подумать только – эта туша насиловала Ханну! Пока он разговаривал с этим подлецом несколько минут назад, красная пелена дикой ярости застила ему глаза. Будь он при оружии, он, конечно же, прикончил бы этого типа, не сходя с места.
Как ни старался, Майкл не мог изгнать из памяти воспоминания о той ночи, которую он провел с Ханной. Никогда ни с одной женщиной он не испытывал подобного наслаждения. Он знал, что она ждет его возвращения, и каждый день Майкл боролся с непреодолимым желанием отправиться в «Малверн». Всю неделю он пил, играл в карты, участвовал в скачках на Черной Звезде – и все для того, чтобы отвлечься от мыслей о Ханне. Он даже бросился в постель к какой-то девке, но, уходя, он испытывал отвращение к самому себе.
Майкл пришел на постоялый двор «Рейли» и поднялся наверх по узкой лестнице, которая вела к комнатам, где жили он и другие джентльмены. В Уильямсберге было немного заведений, где сдавались отдельные комнаты; здесь было принято селить в комнате сразу по нескольку постояльцев. Но «Рейли» был лучшим постоялым двором в городе, и Майкл решил, что его теперешнее положение требует самых лучших апартаментов. Всякий раз, думая о том, что из него сделали героя Уильямсберга, Майкл мрачно улыбался. Если бы люди знали, чем ему приходилось заниматься, пока он был членом пиратской шайки, они в ужасе отвернулись бы от него.
Майкл был неглуп и прекрасно понимал, что его возвеличивание продолжится недолго и что скоро на его месте окажется кто-то другой. Он надеялся, что это произойдет как можно скорее. Его превращение в героя дня, его чудесное воскрешение из мертвых, слухи и сплетни, вызванные тем, что он обосновался на постоялом дворе, вместо того чтобы по праву управлять «Малверном», – все это создавало ему такую известность, какой он вовсе не желал.
По крайней мере у него есть угол, где можно держать свою одежду и личные вещи. В его распоряжении был даже письменный столик.
Майкл переоделся в костюм для верховой езды. Пять раз он участвовал в скачках на Черной Звезде и неизменно выходил победителем. Вызовы на соревнования приходили к нему постоянно и в большом количестве. Вот сейчас такой вызов он получил от Джейми Фолкерка, ездившего на крупном гнедом по кличке Смоукер. Майкл припомнил, что предложение принять участие в скачках было брошено ему в лицо столь угрюмо, словно то был вызов на
Джейми поставил пятьдесят фунтов на свою лошадь против Черной Звезды. Ставка была высокой – в несколько раз превышала обычную, и это удивило Майкла. Джейми, по-видимому, полностью уверен в себе.
Однако в то время Майкл обрадовался. Поначалу он отказывался принять от губернатора наградные деньги – эти деньги, как ему казалось, пахли кровью. Но, поняв, что он ни при каких обстоятельствах не может оставаться в «Малверне», если там живет Ханна, – а выгнать ее он был не в состоянии, – Майкл с удивлением сделал открытие, что ему нужны деньги. Пришлось спрятать гордость и принять двести фунтов. Они оказались весьма кстати – пригодились для игры в карты и для ставок на Черную Звезду.
Майкл вышел из постоялого двора и направился на окраину города, к конюшне, где он держал Черную Звезду. Конь заржал, увидев его, вскинул голову. Майкл принес своему любимцу кусочек сахара. Он протянул его Черной Звезде на ладони и, жестом отказавшись от помощи слуги, сам оседлал коня.
Выведя его на улицу, Майкл поднялся в седло и поехал к небольшому ипподрому, находившемуся на расстоянии мили от города. Во многих городах Виргинии ипподромы были оборудованы лучше, чем здесь, кое-где даже были предусмотрены определенные удобства для зрителей, но Уильямсбергу еще только предстояло обзавестись всем этим. Скачки происходили на круговой дорожке, проложенной по бывшему пастбищу; длиной она была примерно в половину мили. Два столбика с флажками обозначали конец забега. Поскольку день был будний, зрителей собралось мало; Джейми со своими друзьями уже прибыли на место.
Из города Майкл выехал шагом; чтобы сдержать присущую Черной Звезде привычку переходить в легкий галоп, он натягивал поводья. Он подъехал к Джейми.
Тот откинул со лба свои огненные волосы и посмотрел на Майкла; его худое лицо было недовольным и хмурым.
– Вы опаздываете, сэр. – Джейми попытался презрительно усмехнуться, но у него это не получилось. – Мы решили, что вы боитесь помериться со мной силами.
– С какой стати мне бояться, Джейми? – беспечно отозвался Майкл. – А насчет опоздания – так это вы пришли слишком рано. Мы же договорились, что встретимся в…
– Будучи человеком порядочным, должен вам сообщить, – перебил его Джейми громким голосом; вид у него был взволнованный, – я уже соревновался на Смоукере с Черной Звездой, и не один раз. На нем ездила Ханна Вернер. И я всегда выигрывал.
Майкл невольно напрягся, но ему удалось ответить ровным голосом:
– Я очень ценю вашу заботу, Джейми. Вы действительно более чем порядочный человек. Ставка остается прежней. И поскольку вам явно не терпится, может быть, начнем?
Джейми выпрямился.