Мстительный дух

Макнилл Грэм

Они не годились для войны и могли лишь петь, молиться и проливать чужую достойную кровь для вредоносных чуждых сил. Они бросались на него с кривыми клинками и дубинками, сделанными из обломков разрушающегося внутреннего убранства корабля.

Он позволял им приблизиться и безжалостно рубил.

Среди культистов спрыгнули вниз остальные следопыты. Цепной топор Варрена прорубал кровавый путь. Серворуки Войтека поднимали людей над полом и разрывали на части, будто жестокий ребенок пойманное насекомое. Тюрфингр дрался голыми кулаками

и хрипло рычал, как будто боролся с верными друзьями.

Локен потерял счет тем, кого он убил.

Их было недостаточно, но, в конце концов, убивать стало больше некого.

Он был покрыт кровью с головы до ног. Несмотря на всепоглощающую убийственную ярость, он чувствовал возле своего плеча чужое присутствие, как будто каждый его удар направлял мастер-фехтовальщик. Внутри шлема раздавался хриплый и гулкий звук, хотя он не сбивался с дыхания.

Локен моргнул, приходя в себя после секунд, которые продолжалась резня.

Рубио стоял посреди груды трупов, его кулаки окутывало смертоносное пламя. С топора Каина капала кровь, Севериан чистил свой боевой нож рясой обезглавленного мертвеца. Брор Тюрфингр сплюнул чужую кровь и вытер перемазанный подбородок локтем.

Круз и Каин осторожно приблизились к Сергару Таргосту, но Локен оставил павшего магистра ложи без внимания. Вместо этого он направился помочь Аресу Войтеку и Ногаю с пленным Ультрадесантником. Пока серворуки Войтека перерезали цепи, приковывавшие того к палубе, Ногай опустился на колени рядом с ним и приложил руку к боковой стороне его шеи.

— Друг мой, что они с тобой сделали? — спросил Рубио, срывая с себя шлем. На окружавшей его голову кристаллической матрице больше не плясало свечение, однако в глазах ярко горел огонь.

— Ты его знаешь? — поинтересовался Локен, заметив во взгляде Рубио узнавание.

— Проксимо Тархон, — произнес Рубио. — Офицер Двадцать пятой роты. Мы шли вместе с ними на Арригате, когда нас вел Эрикон Гай.

Локен слишком хорошо помнил тот пропитанный кровью мир. Он бросил взгляд на Варрена и увидел, что тот тоже его вспомнил. Однако сейчас было не время предаваться сожалениям о минувшем.

— Во имя Трона, как он здесь оказался? — спросил Локен.

Рубио опустился на колени возле покачивающегося пленника.

— А как каждый из нас оказался на своем месте? Случайность, невезение? Должно быть, Сыны Гора захватили его в бою.

— Так теперь Ультрадесантники дают брать себя в плен, да? — поинтересовался Варрен, чистя зубья своего топора от крови.

Рубио бросил на него злой взгляд, но не стал расходовать слова на бывшего Пожирателя Миров. Вместо этого он обернулся к Алтану Ногаю.

— Что они с ним сделали?

— Пока не знаю, — произнес Ногай, вводя стержень сбора данных в резьбовые разъемы, врезанные в тело Проксимо Тархона. — Скорее всего, мощные наркотики, но скоро я буду знать больше. Не волнуйся, мы его вернем.

Кончик пальца Рубио

прошелся по разрезам на коже Тархона, и Локен ощутил отчетливую тошноту от очевидности их предназначения.

— Узнаешь их? — спросил он.

— Я видел такие же метки у примитивных племенных культур, которые Тринадцатому Легиону приходилось искоренять в первые годы Крестового похода, — произнес Рубио. Его кулаки сжались, а голос выдавал глубину его ярости. На капюшоне замерцало холодное пламя, и дыхание Локена превратилось в дымку.

— Что это такое? — спросил он.

— Предвестье призыва.

— Что это означает?

— Это означает малефикарум, — сказал Брор Тюрфингр, ткнув красным большим пальцем в сторону Таргоста. — Мертвец пытался поднять упыря из Нижнего Мира и облачить его в плоть этого человека.

— Упрощенное толкование, — заметил Рубио, вскинув руку, чтобы упредить нарастающий гнев Брора, — однако, по сути верно.

— И это у него был не первый раз, — прорычал Брор. — Посмотрите на порезы. Ни запинок, ни ошибок. Он уже так резал раньше. На слишком многих других телах, много раз. Этому повезло, что здесь оказались мы.

Локен оставил их и вернулся к Крузу и Каину, стоявшим на коленях возле тела Сергара Таргоста.

Магистр ложи лежал на спине, капюшон сорвало проходящим модифицированным зарядом Караяна. То, что осталось от головы, представляло собой раздробленное месиво из растекающейся мозговой ткани и погнутых металлических фиксаторов. На лоскутах кожи и фрагментах черепа болтались костяные крючки. Один глаз превратился в размазанный кусок разорванной взрывом плоти, другой — в налитую кровью сферу, из которой капали красные слезы.

— Слишком легкий конец для тебя, — сказал Локен.

— Самус здесь , — произнес Таргост и сел.

Круз отшатнулся, упав на пол, а кулак магистра ложи врезался в горло Каина, разрывая замки горжета голой рукой. Бывшему Железному Воину не хватало воздуха, чтобы закричать, пока изуродованная мертвая тварь выдирала у него из горла жилистые мясистые трубки.

Брызнуло катастрофическое количество крови. Жизнь обрывалась.

Каин рухнул назад, тщетно силясь остановить поток, а Таргост поднялся на ноги. Изуродованное место, где ранее помещалась его голова, заполнилось черным пламенем, смутно напоминавшим по форме череп.

— Самус — человек рядом с тобой , — произнес он.

«Царица Савская» яростно пылала, из разорванного нутра «Грозовой птицы» поднимались бурлящие столбы густого черного дыма, тянувшиеся к крыше пещерного ангара. От остальных десантно-штурмовых кораблей тоже не было проку. Мелта-бомбы превратили ядра их двигателей в шлак, а связки бронебойных и осколочных гранат разнесли все механизмы управления внутри кабин в металлолом.