Му-му. Кровавая линия
Шрифт:
Он отдал телефон Дорогину. Но Плетнев уже отключился.
– Проходите, – кивнул консьерж Дорогину. – Меня товарищ Плетнев попросил не проверять у вас документы. Так что проходите. Я вас запомню. У меня память хорошая. И напарнику ваши приметы передам. Вы же будете сюда еще наведываться? Или даже жить?
– Не знаю. Этого я пока что вам не скажу… – ответил Дорогин, не стягивая шлема.
Поднявшись на лифте на пятый этаж, Дорогин окинул площадку оценивающим взглядом. И, не заметив ничего подозрительного, направился к квартире Плетнева. Ключ, точнее, три ключа – от верхнего, нижнего
Хорошо еще, что мотоциклетный шлем самортизировал удар. Дорогин лишь пошатнулся, тут же выпрямился и бросился вдогонку выскочившему из квартиры незнакомцу. Однако тот уже успел вскочить в лифт. И хотя Дорогин стремглав сбежал вниз по лестнице, выскользнувшего из квартиры человека он так и не догнал.
Дорогин выскочил на улицу, но ничего подозрительного там не увидел. Никто не убегал, машины от подъезда не отъезжали. А преследовать, искать в центре Москвы не знаю кого и не знаю чего было еще менее перспективно, чем иголку в стогу сена.
– Ты чего это?! Как ошпаренный бегаешь, да еще в шлеме?! – вдруг услышал Дорогин и почувствовал, как твердая, тяжелая мужская ладонь легла ему на плечо.
Это консьерж выскочил за ним следом.
– Ты чего?! – повторил он еще более сурово и добавил: – Может, у тебя с головой не все в порядке?
– Подождите, сейчас из лифта никто не выходил? – спросил Дорогин, все еще озираясь и надеясь заметить убежавшего от него человека.
– Никто не выходил, – пожал плечами консьерж. – Да и лифт не приезжал.
– Как «не приезжал»?! – удивился Дорогин, – Так куда же он делся?..
Но не успел он произнести последнюю фразу, как до него дошло, что выбежавший из квартиры Плетнева человек, стараясь уйти от преследования, поехал не вниз, а наверх. И, значит, ему следует сейчас бежать на последний этаж. Если он еще успеет.
– А собственно, кто должен был выйти? – спросил консьерж.
– Человек, – направляясь назад к подъезду, пожал плечами Дорогин и добавил: – В квартире Плетнева кто-то был.
– Не может быть! – оскорбленно воскликнул консьерж. – В подъезд никто не входил. Да мимо меня муха не пролетит. И не выходил. Я гарантирую! Может, хотя такое маловероятно, это был кто-то из жильцов?
Вернувшись вместе с консьержем в подъезд, Дорогин подбежал к лифту, который как раз приехал на первый этаж. Но когда двери открылись, оказалось, что лифт пуст.
– Я наверх, а вы смотрите за лестницей и никого не выпускайте! – крикнул Дорогин.
На что консьерж, похоже привыкший четко выполнять команды, громко ответил:
– Есть!
Нажав на кнопку последнего этажа, Дорогин пожалел, что в этом старом сталинском доме, очевидно по просьбе скупивших квартиры новорусских жильцов, установили новый скоростной лифт
Дорогин на всякий случай исследовал пыльный, заваленный какими-то коробками чердак и, спускаясь вниз, лестницу и все лестничные площадки. Но еще на чердаке он понял, что напавший на него в квартире Плетнева человек, скорее всего, через чердак пробрался в соседний подъезд. А там уже, спустившись на лифте, как ни в чем не бывало вышел из подъезда. И можно не сомневаться, консьерж в соседнем подъезде вряд ли обратил на него внимание.
Зато консьерж из подъезда Плетнева как Дорогин оставил его, так и стоял у своей конторки, вытянувшись по стойке «смирно».
– Никто не проходил! – доложил он и, едва сдерживая волнение, спросил: – Ну что там? Пусто?
– У вас что, через чердак в соседний подъезд добраться можно? – вопросом на вопрос ответил Дорогин.
– Никак нет! – покраснев, доложил консьерж, – Двери на чердак закрыты. Я сегодня, принимая дежурство, лично проверил!
– Да, но сейчас они открыты, и, похоже, тот, кто проник в квартиру Плетнева, убежал через чердак, – сказал Дорогин.
– Вот паршивцы! Это мальчишки из двадцатой квартиры, – наливаясь краской, поспешил объяснить консьерж. – Они из старых! Родители спиваются, а эти на чердаке себе бордель устроили!
– А почему вы говорите «из старых»? – спросил Дорогин.
– Ну, так квартиру их дед-генерал получил. А дочка его баловная получилась. И мужа себе под стать взяла… Вот и детки ихние не пришей пуговицу к пальто…
– А Плетневы – из старых или из новых? – спросил Дорогин, думая о своем.
– Плетневы и из старых и из новых. Плетнев же тоже не последний чин сегодня…
– Это точно! – кивнул Дорогин, решив все же зайти в соседний подъезд и поинтересоваться, не выходил ли недавно кто подозрительный.
– Ну, так вы все же закройте чердак. И за квартирой Плетнева присматривайте, – попросил Дорогин.
– Есть! – опять вытянулся во фрунт консьерж.
Дорогин зашел в соседний подъезд. Там дежурила милая старушка консьержка, которая, не отрываясь от вязания, заверила Дорогина, что никто чужой в подъезд не заходил и из подъезда не выходил. А потом, поправив очки, добавила:
– Я здесь всех знаю. Я сама здесь с самого детства живу.
Дорогин, кивнув, попрощался и, выйдя на улицу, понял, что сейчас главным для него будет не уйти от преследования и тем более не поехать в лес за грибами, а поскорее перебраться жить к Плетневу. И сделать это нужно будет без ведома плетневского консьержа. Поэтому он, оседлав своего верного железного вороного, сгонял домой, собрал свой всегдашний командировочный рюкзачок, где, кроме мыла, щетки, полотенца, теплого свитера и сменного белья с носками, лежали фонарик и кое-какая специфическая аппаратура, в том числе несколько современных, легко устанавливаемых «жучков».