Муайто
Шрифт:
Войко кинулся сзади на одного из них. Глухо взрыкнув, вцепился зубами серому в шею. И тут же сам жалобно взвыл — коротышка, даже не оглядываясь, через плечо рубанул себе за спину мечом.
У Муайто всё захолодело-обмерло в груди при виде валящегося наземь заскулившего друга.
А правый бок в следующий миг прожгло болью, словно головнёй в него горящей ткнули. Это второй гадёныш едва не вспорол парню печень, со скрежетом пройдясь мечом лишь самую малость повыше, по рёбрам.
Только чудом удалось увернуться от следующих ударов обоих недомерков и отступить назад. Отступить, пытаясь устоять на ногах
Сбоку из темноты вынырнул Туако. Вихрем налетел на коблиттов, перетягивая их внимание на себя. Как же он вовремя!
Муайто сделал ещё один шаг назад и выпал из круговерти битвы. Словно из бурной горной реки в спокойные воды озера вынырнул.
Боль в боку заставила недовольно сморщиться. Что там у него? Кровит, но не так чтобы сильно. Да и ребро вроде уцелело, не сломалось. В общем, не смертельно, вытерпеть вполне даже можно.
Он зажал порез левой рукой и шагнул к Войко, уже успевшему подняться с земли и теперь неуверенно стоявшему с чуть поджатой правой передней лапой.
Наклонился к нему, не забывая при том коситься на Туако, схлестнувшегося с коротышками:
— Ну как ты?
Волк, прижав уши, поднял голову, глянул на хозяина, словно извиняясь.
А тот опустил наземь копьё и погладил волка по голове, по взъерошенному загривку. Осторожно ощупал рану. Коблиттский меч угодил прямёхонько в угол между лопаткой и плечом. Хорошо, что там густая зимняя шерсть не совсем ещё повыпадала, смягчила удар. Будет волк жить. Правда, теперь бегать долго не сможет.
— Молодец ты у меня, — Муайто коснулся ладонью холодного волчьего носа и, подобрав копьё, выпрямился. — Здесь жди. Не лезь больше никуда.
Бок саднило при каждом движении и даже вздохе. Ну да трогл с ним. Муайто отпустил рану, вытер окровавленную ладонь о штанину и перехватил копьё поудобнее. Пора Старшему помочь. Тем более, похоже, подраненный он. Вон как хромает.
Но Туако, заметив приближение парня, рыкнул:
— Нет! Здесь я! Там главный уходит!
Муайто вгляделся в темноту. И правда, коблитты-носильщики во главе с вождём уже готовы были миновать срез горы, перевалив за него и совсем скрывшись из виду.
— Там Лакша моя, — Выдохнул Туако на очередном выпаде копья. — Я по вскрику узнал. Догони, я не смогу!
— Понял, — кивнул Муайто.
Посмотрел на остальных орков, продолжавших нападать на перекрывших подъём коротышек. Вопреки всем ожиданиям парня, с места те почти не сдвинулись. Видать, и эти коблиттские воины очень даже умелыми оказались. А молодым охотникам, напротив, не хватало боевого опыта, чтоб прорвать и разметать вражеский строй. Им бы луки или самострелы, как у человеков. Или хотя бы Поко в помощь. Да вот только тот уже далеко позади с детьми остался.
Ничего, Туако со своей парочкой недомерков расправится и поможет остальным.
— За Войко присмотрите! — Муайто попрощался взглядом с волком и рванул вверх по склону.
Правда, через несколько шагов не удержался и, подобрав с земли крупную остроугольную каменюку, запустил ею в одного из противников Туако. Судя по резко перекособочившейся фигуре коблитта, попал.
— Это тебе за Войко! — выкрикнул
Проклятые твари! Вот какого гадского трогла они детей похитили? Неужто и впрямь для своих ужасных обрядов, злым богам посвящённых? Какие только страшные и невероятные слухи не блуждали в последнее время по становищам. От такой жути даже самым храбрым воинам становилось не по себе. А старики так и вовсе заходились в причитаниях о том, какие нынче настали ужасные и жестокие времена, не то что были раньше...
Хотя орки и сами никогда мягкосердечностью не отличались. Ни теперь, ни раньше. В былые времена, если на племя нападал кто, с кем родовое войско не могло справиться, по законам предков самые слабые воины оставались сдерживать врага, чтобы дать возможность уйти самым сильным. Старики, женщины и дети — все могли быть оставлены на милость победителя или даже на погибель ради спасения лучших представителей рода.
Ведь какой смысл вставать грудью на защиту слабаков и гибнуть лучшим воинам, как это обычно делают те же человеки? Чтобы выжили одни лишь слабаки и трусы, чудом сумевшие сбежать с поля боя? И какое потомство смогут они после себя оставить? Такое же хилое и трусливое? Гораздо важнее спасти тех, кто в состоянии зачать сильное и здоровое потомство для возрождения племени.
Похить коротышки детей зим несколько тому назад, когда не гуляли по миру байки о жестоких жертвоприношениях злым богам, наверное, и не отправили бы старшие погоню за мерзкими карликами. Может, погоревали-попереживали, да собрали бы войско, пройдясь по соседним родам, и устроили набег на коблиттские схроны, находя утешение в кровавой мести.
Но не теперь. Даже самый жестокосердный орк не простит себе, если просто так позволит отдать дитя своё на пытки и растерзание проклятому народцу. Да даже пусть и не своё, а брата или друга.
Так что у молодого охотника ни малейшего сомнения не возникало в решении Старших и в необходимости погони. Не было у них выбора. Как и у Муайто сейчас.
Потому и карабкался молодой орк по склону вдогонку за коблиттами с удвоенной энергией, несмотря на неутихающую боль чуть ли не во всём теле и всё возрастающее щемящее чувство тревоги в груди.
Впервые в жизни он оказался в такой ситуации. Да к тому же совершенно один, без поддержки Старших, друзей-охотников и даже своего волка. Ему предстояло нагнать четверых коблиттов, один из которых был вожаком всей этой гнусной своры. А вожаками, как правило, становятся самые сильные и опытные воины. Под силу ли Муайто справиться с теми, за кем он так рьяно гонится? Ведь та оставшаяся с Туако яростная парочка рубак чуть не разделалась с ним. А главарь-то, наверняка, ещё сильнее.
Быть может, Туако всё же сумел отправить своих противников к праотцам и уже помогает молодым разделаться с остальными коротышками. Тогда они обязательно отправятся вскоре вслед за Муайто. Ему останется лишь нагнать и не упускать из виду проклятых похитителей детей.
Вот и срез горы. Впереди пологий спуск в распадок перед крутым склоном вздымающегося ввысь ещё одного каменного исполина. А над головой - тёмная небесная бездна, усыпанная бесчисленным множеством мерцающих звёзд. Бледный их отсвет позволял разве что едва улавливать движение смутно различимых силуэтов впереди внизу.