Муайто
Шрифт:
Муайто попытался проткнуть спину твари копьём.
Предполагал, что так и выйдет, но всё равно разочарованно ругнулся, когда острый наконечник отскочил от прочного панциря многоножки.
Попробовал ещё раз, более тщательно целясь в место соединения головы со странным туловищем.
Оставайся копьё охотника невредимым, это было бы куда привычнее и проще сделать. Что бы попасть в цель обломком, пусть и не очень коротким, пришлось хорошенько сосредоточиться. Тем более тварь уже отмерла и принялась водить своей жуткой башкой из стороны в сторону, словно загнанный в угол ядовитый ползун
Сильно это нервировало, вызывая опасение опоздать с ударом.
Ткнул гадину так, что сам чуть не слетел с валуна, когда раненое страшилище рванулось в сторону.
Не сильно это ей повредило, но заставило ненадолго отскочить подальше и гневно застрекотать, мелко сотрясаясь всем телом и часто-часто клацая жвалами.
Наверное, следовало бы попробовать сунуть ей копьё в самое рыло, постаравшись проткнуть гадину через глотку. Но подобную попытку пришлось отложить на другой раз.
Сразу с нескольких сторон раздалось ответное стрекотание других многоножек, радостно отозвавшихся на зов своей подружки.
Конечно возможно, что не подружки, а дружка. Но разбираться с этим вопросом, заглядывая под хвост мерзкой страшилище, Муайто не собирался — в пору было поскорее уносить ноги.
Сильно непросто оказалось скакать по далеко не одинаковым и очень неровным камням, ещё и крутя головой по сторонам в ожидании подбирающихся всё ближе и ближе хищников.
Извиваясь волнами, их тёмные вытянутые тела словно переливались-перекатывались через серые валуны или же скользили между ними, быстро перебирая многочисленными ножками. Зрелище могло бы показаться довольно красивым, если б не понимание, что именно ты можешь стать добычей для этих необычных охотников.
Стрекотание гадин перемежалось с громким скрежетом их твёрдых шипастых ножек по каменным глыбам. От этого жуткого звука Муайто периодически передёргивало. Горным козелом перескакивал он с валуна на валун, досадливо кривясь и пытаясь сообразить, что же ему теперь делать.
Останавливаться и давать многоножкам бой — заранее проигрышное решение. Окружат со всех сторон и изгрызут своими острыми кромсалками. Даже если сумеет перебить всех, что весьма сомнительно, потом без живицы однозначно загнётся от ран, когда попросту истечёт кровью. Приходи потом кто хочешь и жуй бедного орка в своё удовольствие.
Впрочем, если продолжать и дальше так прыгать по камням, велика вероятность переломать ноги и опять-таки стать добычей многоножек.
Нужно либо прятаться в какую-то щель, либо забираться на возвышенность, чтоб иметь возможность отбиваться не от всех тварей разом.
Нет, щель его вряд ли спасёт. Там копьём особо не помашешь. Нужно искать, куда можно повыше забраться. Лишь бы эти твари не умели ползать по скалам так же замечательно, как по полу.
Не умели. Это Муайто выяснил, когда заметил впереди справа у стены здоровенный валун или, скорее даже, обломок целой скалы. Несколько глыб чуть поменьше, привалившиеся почти вплотную к махине, послужили замечательными трамплинами для того, чтоб буквально взлететь, подпрыгнув, а потом вскарабкаться на вершину каменюки.
Правда, для этого пришлось расстаться и с факелом, и с копьём, бросив их внизу. Проделать подобный трюк с занятыми
Вот и пригодилось коблиттское барахло, таскаемое на всякий случай с собой.
Суетливо запалив новый факел и вооружившись одним из трофейных мечей, охотник торопливо огляделся.
По вертикальной скале бронированные чудища поднимались всё же куда медленнее. Цеплявшиеся за шероховатые поверхности камня коготки частенько соскальзывали и срывались. Тварей спасало лишь огромное количество ног, продолжавших цепляться за скалу. Но, видимо, легко и непринуждённо поднимать тяжеловесную тушку по стене получалось у странных зверюг не слишком.
Едва первая из многоножек подобралась к вершине каменюки, Муайто смело сунул ей в рыло горящий факел, опаляя нервно задёргавшиеся усики, и сразу же поглубже засадил меч в раскрытую, пахнувшую какой-то гадостью, пасть. Принялся наковыривать там, проворачивая руку и стараясь посильнее раскурочить внутренности страшилища.
Непонятно, получилось навредить твари или нет. По ощущениям, словно палку в узкое ведро с жидкой грязью сунул и поболтыхал ей там. В любом случае, гадина перестала карабкаться, подбираясь к охотнику, и, отцепившись от скалы, канула вниз.
Что ж, способ борьбы с многоножками более-менее ясен. Ну и чего коротышки так сильно их боялись? Может, их пугала огромная численность этих страшилищ?
Муайто глянул вниз. Пламени двух факелов — одного внизу на полу и другого в руках орка — вполне хватало, чтобы оценить ситуацию.
Оказывается, в погоне за охотником участвовало не так уж и много гадин. Трое карабкались с разных сторон по приютившему орка камню, ещё четыре многоножки лишь примерялись к процессу скалолазания. Несколько тварей были на подходе, ну и ещё одна, уже приголубленная парнем, валялась на спине, слегка извиваясь и судорожно подрыгивая ножками.
Привести в подобное состояние всех остальных козявок-переростков, вылечив от чрезмерного желания пообедать орком, не составило ему особого труда. Потчевание пламенем факела да последующее взбалтывание внутренностей ржавым лезвием коблиттского меча — вот и вся недолга.
Когда последняя из гадин, не вынеся лечебных процедур, сгромыхала по камням, сорвавшись вниз, Муайто даже удивлённо хмыкнул. Этих чудищ он уже привёл в полное состояние нестояния, а других, спешащих им на помощь, что-то не наблюдалось.
Довольный собой орк отложил в сторонку оружие и, распутав завязки на штанах, блаженно расслабился, орошая с высоты трупы поверженных им врагов журчащей струёй.
Какое-то время после он провёл, замерев и тщательно вслушиваясь, не донесётся ли откуда зловещие стрекотание и скрежет множества ножек по камням. Но нет, тишина полная. Можно, наверное, было спускаться и убираться отсюда подальше.
Теперь, когда азарт сражения с многоножками спал, парень вновь ощутил нешуточный голод. Такой, что даже начал подумывать, что зря помочился на чудищ, и прикидывать, а не съедобны ли они случайно. И не стоит ли попробовать пропечь одну из валяющихся внизу тушек над огнём. Правда так и не решился на подобные опыты, вспомнив к тому же ещё и об отвратительной вони жидких внутренностей мерзких тварюг.