Мученик Саббат
Шрифт:
Широкий, когда-то грандиозный, бульвар изобиловал горящими остовами и воронками. Большинство бронетехники Хаоса были сталк-танки или легкие образцы, но у них, по меньше мере, был один сверхтяжелый, темно-красный монстр, который уничтожал все у себя на пути.
Взвод Гаунта занял позицию на первом этаже стекольной фабрики на западной стороне Квартала Хазгула. Они давным-давно израсходовали свои противотанковые снаряды, и практически ничего не могли противопоставить броне. Вместо этого они сконцентрировали усилия на пехоте врага. Но эта агрессия
Пригнувшись, чтобы избежать случайного попадания, так как выстрелы пролетали сквозь дыры в кирпичной кладке, Гаунт передвигался вдоль позиции своего взвода, выдавая ободряющие высказывания и тихие замечания. В боевое зоне, как эта, он бы хотел, как обычно, выдать одно или два ерундовых высказывания, прибегая к одной из своих любимых цитат или спонтанной речи, чтобы поднять боевой дух.
Но сейчас этот дух был ниже плинтуса, чем когда-либо на его памяти. Неужели все было так очевидно, что его люди немедленно увидели в нем надвигающуюся перспективу неудачи? Теперь, когда он знал болезненную правду о «Святой», Гаунт тяжело подавлял ярость и разочарование, которые чувствовал. Без этой искры света и надежды, битва здесь, на Херодоре, казалась ничем не лучше, чем самоубийство.
Удивительно, но казалось, что весь город чувствует то же самое. Как будто у него вырвали сердце, как будто он чувствовал себя таким же потерянным и отчаявшимся, как и он сам. Гаунт не мог забыть взгляда Колма Корбека всего лишь час назад, прямо перед их прибытием. — Разве вы это не почувствовали? Разве вы это не почувствовали? — Корбек был не в состоянии объяснить это, но Гаунт видел других солдат поблизости, которые точно так же расстроились по непонятной причине в тот же самый момент. И вокс трафик был внезапно забит страдальческими вызовами. Это был тот момент, когда боевой дух по-настоящему рухнул.
Корбек собрался, и они атаковали зону. Последний раз, когда Гаунт видел своего заместителя, Корбека трясло, он был скованным, уводя свой взвод на задымленную боковую улицу.
Все затряслось, когда два танковых снаряда попали в дом по соседству. Фабрику накрыло битым камнем, и пыль посыпалась с потолка. Гаунт проверил обойму своего болт-пистолета, и перебрался через каменную кладку туда, где рядовые Лайс и Дерин защищали дверной проем. Оба иногда постреливали из своих лазганов сквозь разбитый проход.
— Что у вас тут? — прошептал Гаунт, присев на корточки позади них.
Лайс подняла руку, покрытую пылью, и показала на некоторые особенности на освещенном огнем полем битвы, чтобы показать своему командиру пользу от ее действий. — У них были пехотинцы позади вон той стены, и позади разбитого грузовика,— сказала она. — У нас не было четких целей для стрельбы.
— Но ты бы покончила с ними своей горелкой, правильно? — спросил он. Лайс кивнула. На Фантине, она была первой женщиной-солдатом, которая стала огнеметчицей, и она очень гордилась
Крепкая, широкоплечая Вергхастка в свои поздние тридцать, Лайс предпочитала носить черный жилет без рукавов, чтобы показывать руки, которые были такими же мускулистыми, как и у любого мужчины. Как и все Танитские огнеметчики, она скучала по своему оружию, как и Гаунт. Несколько струй из стандартного Имперского переносного огнемета марк VIII изжарили бы солдат Кровавого Пакта на их невидимой позиции внутри здания.
Рядом с ними Дерин начал стрелять более интенсивно. Несколько фигур в красно-коричневом одеянии вышли из-за горящего грузовика, и попытались атаковать боковую стену.
Лайс тоже открыла огонь, и Гаунт, с хрустом, упал на колени и добавил свою огневую мощь к отбитию атаки. Выстрелы лазганов и болт-пистолета трещали из дверного прохода. Одна из фигур просто упала и скрылась в обломках. Другую резко отбросило назад на бегу. Остальные побежали назад в укрытие.
— Хорошо,— сказал Гаунт, собираясь уходить. — Будьте бдительны и делайте так же, когда они попытаются что-то предпринять.
— Похоже, что она покинула нас, сэр,— внезапно сказал Дерин. Гаунт остановился. На секунду, он подумал, что Дерин говорит о Лайс, но это не имело смысла. Затем он посмотрел на лицо Дерина и понял, что он не это имел в виду.
— Святая, сэр. Такое ощущение, что мы проделали весь этот путь ради нее, а сейчас она покинула нас. Гаунт вспомнил, что Дерин был одним из членов группы отверженных Корбека, который возглавил ее по личной инициативе на Хагии. Дерин не показывал такие же знаки блаженного воодушевления, как Корбек, Даур и Дорден – он просто присоединился к усилиям Корбека из-за верности старику – он этот опыт полностью затронул его.
— Она не покинула,— просто сказал Гаунт. — Она здесь, с нами. Она всегда была с нами.
— Вы вс-встречались с ней? — спросил Дерин.
— Да, солдат, встречался,— сказал Гаунт, пытаясь не сказать что-то еще, что совершенно точно было бы ложью.
— Мне не кажется, что она тут. Больше нет. Я это чувствовал, когда мы только прибыли. Это было так, как будто что-то есть в воздухе. Но теперь все пропало. Просто исчезло.
— Беати Саббат все еще здесь, Дерин. Она не покинет защитников ее храма.
И никогда не забывай... Император защищает.
Дерин был слегка удовлетворен, но тревожный взгляд не исчез полностью с его лица.
Гаунта позвали в заднюю часть строения, где разведчик из его взвода, Каобер, только что проскользнул внутрь после пробежки через разбомбленную улицу слева от них.
— Нам нужно убираться, сэр,— сказал он. — Три или четыре вражеских танка повернули на запад, и они приближаются позади нашей позиции. Нас тут зажмут, если мы останемся.
— И куда ты предлагаешь уйти? — спросил Гаунт.
Каобер пожал плечами. — Я связался со взводами Сержанта Макколла и Капитана Даура, сэр. Их обоих заставили отойти в те здания.