Мудрец. Сталкер. Разведчик

Успенский Михаил Глебович

Первая прошла как надо.

– Хорошо, что меня тренер не видит, – сказал маленький Витя. – Хоть и закончились соревнования…

– А ты по какому виду спорта? – спросил Майский.

– Жокей, – хохотнул Марк Давидович. – Судя по комплекции.

– Стрелковый спорт, – обиделся Витя. – Я, между прочим, со вчерашнего дня – чемпион Европы по стендовой стрельбе!

– Вот за это стоит выпить, – сказал Майский. – А что же ты со своими не празднуешь, сюда потащился?

– Бабы, – отмахнулся Витя. – Достали они меня…

– Правильно, – сказал седой. – Надо мужикам

вот так время от времени, без повода, ради хорошей компании…

– Добре, – сказал Степан Олексович. – Тильки жарко. А ще травень!

Когда всех, кроме сибирского трезвенника, основательно разморило, седой сказал:

– Жуткое зрелище всё-таки – город без людей! Мерещится всякое…

– Не мерещится, – сказал Майский. – Я тоже этого видел, в белом… Аттракцион местный! И гид этот, язык без костей… Вам посчастливилось увидеть Белого Сталкера! Ну да! Штатного, на твёрдом окладе! В Кунгурской пещере – Чёрный Спелеолог, в Чернобыле – Белый Сталкер…

– Я тэж його бачив, – сказал Степан Олексович. – Тильки вин не настоящий. То мара.

– Так мы ж ещё не пили, – сказал Майский. – Но всё равно, когда он в окне показался – впечатляет. Драматургия эпизода.

– А я его двумя персты окстил – он и пропал, – сказал сибиряк.

– А может, сумасшедший какой-нибудь, – сказал стрелок Витя.

– Скаженна земля, – вздохнул Степан Олексович, – и люды скаженны…

– Земля ни при чём, – сказал Марк Давидович. – Это уж мы сами постарались… Как странно мне, что все мы здесь сегодня собрались!

– Каэспэшник бывший? – сказал Дэн.

– Угадал. Бывший, – сказал седой и помахал трёхпалой рукой. – Но зачем-то ведь мы тут совпали! Знать бы, зачем?

– Представляю, – сказал Майский. – Один… Среди пустоты и разрухи… Бегает по крышам, выглядывает в окна… Неплохой символ, надо бы его в дело употребить… Но ты смотри – не отказалась молодёжь от простой гитары! И поют неплохо!

Они поглядели туда, где расположились на яркой апрельской траве парни и девушки в одинаковых чёрных футболках с надписью «s.t.a.l.k.e.r.» на груди, и доносилась песня:

Я долю свою добуду, Я жизнь свою переиначу И первым пойду в сраженье, Когда позовёт труба. Родился – вот это чудо, Влюбился – вот это удача, Стал человеком – везенье, А всё остальное – судьба…

Эпилог

– Не пойдёт такой финал, – сказал редактор. – Не я, так продюсер зарубит. Это что же получается, Данечка, – ты Зону отменить хочешь? Финал должен быть жизнеутверждающий. Теперь принято позитивное мышление… Ты же столько времени в Зоне провёл, неужели не чувствуешь, что попал не в тему?

– Не чувствую, – сказал Дэн Майский. – А ты что – никогда не слышал про открытый финал?

– Что значит – открытый? – сказал редактор. – Открытой может быть форма туберкулёза. А конец должен

быть чёткий и конкретный. Реальный должен быть конец… Иначе неформат… Нужно, чтобы артефакт нашли. Деньги нашли. Деньги же куда-то делись? Зритель должен знать, куда именно. И чтобы герой соединился с любимой, а не слинял в другое измерение… Или в параллельный мир…

– Конец в жизни и так реальный, – сказал Майский. – Во всех смыслах. И если ты не понял, куда делись деньги, значит, читал невнимательно, по диагонали. Впрочем, кромсайте как хотите, режьте по живому. Протестовать не буду, по судам не затаскаю. А лучше промотаю я гонорар и вернусь туда. Я теперь сталкер Печкин. Фамилия для комедии…

– Не знаешь ты цену деньгам, Данечка, – вздохнул редактор. – На ветер бросаешь. Надо о спокойной старости думать…

– Владик, – сказал Майский. – Я там всё переоценил. Мне теперь среди вас тошно, как Тарзану на чаепитии у английской королевы. И денег я не пропью, не бойся. Потому что в магазине «VIP-сталкер» на Крещатике присмотрел я себе японскую снарягу. Славная снаряга у меня будет! Отличнейшая!

Красноярск, 2010 год

Змеиное молоко

От автора

Имена братьев Стругацких я услышал давным-давно – страшно сказать, в 1957 году. По радио анонсировали «Страну багровых туч», и книжку я, разумеется, добыл. Ну, тут все и началось. Из отцовской электробритвы я смастрячил модель вездехода «Мальчик», приделав с боков пару гаечных ключей и гусеницы от игрушечного трактора. В дальнейшем творчество Стругацких я использовал с менее пагубными последствиями, то есть сам стал сочинять всякие межпланетные похождения. Каждая новая книга или публикация Стругацких становились событием, и я до сих пор прекрасно помню, где и при каких обстоятельствах приобрел ту или иную книгу – где приобрел, а где и замылил.

Думаю, излишне говорить о роли, которую сыграли братья Стругацкие в моей литературной судьбе. Но подражать не хотелось, поэтому пришлось с большим трудом искать собственный стиль. Но благодаря именно им я понял, что такое стиль вообще.

А сколько других авторов открыл я для себя благодаря им!

Если в тексте попадалась цитата, нужно было всенепременно выяснить, откуда именно она взялась. Только писателя Строгова я нигде не нашел, но сильно подозреваю, что Аркадий и Борис Натановичи зашифровали таким образом советского классика Георгия Мокеевича Маркова, у которого. как известно, есть роман «Строговы».

И первые претензии к Советской власти у меня возникли именно из-за того, что она прекратила одно время печатать Стругацких. Более существенные претензии появились позже.

Поэтому я охотно принял предложение участвовать в данном сборнике. Сначала собирался написать третью часть к «Понедельнику» и «Сказке», но потом подумал, что это было бы слишком легко и очевидно, вот и выбрал «Парня из преисподней», где, казалось бы, уже все точки расставлены. И попробовал поставить этого парня с ног на голову…