Мудрость палача

Он пристально, не отрывая взгляда, смотрел на быстрое течение. Все было как обычно. И день, и год, и век назад река так же стремительно несла свои воды, словно опаздывая на свидание с озером. Ему нравилось смотреть на этот быстрый поток, ставший неким символом человеческой жизни и быстротечности самого времени.

– Миша, – вывел его из раздумий голос жены, – Миша, тебя к телефону.

Он повернулся. Недовольно наморщив лоб, оторвал

взгляд от воды. Его раздражали эти неожиданные звонки, мобильные телефоны, все эти технические новшества, которые могли достать его в любой точке, бесцеремонно вторгнуться в его жизнь. Вздохнув, он подошел к телефону и недовольно взглянул на жену.

– Нужно было сказать, что меня нет, – тихо заметил он.

– Они говорят – это срочно, – сделала большие глаза жена.

– Слушаю, – с досадой сказал он в трубку. Ему казалось, что уж сегодня-то ему удастся спрятаться ото всех, уединиться на этой речке, знакомой с детства, спокойно отсидеться в воскресный день с удочкой в руках. Он даже сумел обмануть вездесущего адъютанта, оставив его на даче дежурить у телефона прямой связи.

– Михаил Борисович, – донесся до него взволнованный голос начальника Генерального штаба, – у нас ЧП.

Даже если бы начальник Генштаба не упомянул о ЧП, то по его испуганному взволнованному голосу министр обороны все равно догадался бы, что произошло что-то из ряда вон выходящее.

– Ну что там еще? – рявкнул в трубку маршал.

– Я нас... у нас ЧП, – пробормотал генерал, – вы можете вернуться на дачу?

По мобильному телефону запрещалось вести секретные разговоры. Слишком хорошо все знали, что прослушать их не составляет никакого труда. Маршал нахмурился. Из дома уже бежал адъютант.

– Черт знает, что происходит, – зло процедил министр обороны, оборачиваясь к адъютанту.

– Удочки собери! – крикнул министр на ходу и поспешил в дом. От быстрой ходьбы у него бешено заколотилось сердце и перехватило дыхание. Нужно почаще плавать в бассейне, подумал он, и вообще больше уделять внимания своему здоровью.

Он наконец дошел до дома и почти бегом направился к аппарату правительственной связи, мельком увидев испуганное лицо домработницы.

– Я слушаю, – сказал он, сдерживая дыхание, – что там у вас случилось?

– Сообщение из Сибири, товарищ маршал, – доложил начальник Генерального Штаба, – полтора часа назад в Дятлово захвачен командный пункт управления межконтинентальными ракетами.

– Кто захвачен? – не понял министр. – О чем вы говорите? Кто его мог захватить? Террористы?

– Мы получили донесение из Новосибирска, – выдохнул начальник Генерального штаба, – и тоже сначала ничего не могли понять. Но это не террористы. По предварительным сведениям, которые нам передали из штаба округа, несколько офицеров-ракетчиков заперлись в командном пункте и требуют командующего.

– Как это требуют? Как это заперлись? Вы понимаете, что говорите? Вы с ума сошли! – возмутился министр. – Такого просто не может быть.

– Это произошло в Дятлово, – повторил начальник Генерального штаба, – вы помните, мы дважды продлевали там срок эксплуатации и хранения ракет. По сведениям из Новосибирска, в одной из пусковых шахт началась реакция. Офицеры потребовали вызвать командующего, но командир полка отказался. Вот с этого все и началось...

– Перестаньте, – он все

еще не мог поверить в случившееся. – При чем тут сроки? Офицеры не могли пойти на такое безумство! Это же прямое нарушение присяги... – Он почувствовал, как начало покалывать сердце. Голову сдавило, она налилась свинцовой тяжестью, очевидно, подскочило давление.

– Я вас проверенные данные? – спросил министр.

– Так точно, Михаил Борисович, – генерал явно волновался, – командующий ракетными войсками уже вылетел на место происшествия. Он сейчас находится в воздухе. По команде с земли мы подняли наши самолеты. Требования нам пока не известны, командный пункт в Дятлово на наши запросы не отвечает.

– Там же рядом поселок, – выдохнул, задыхаясь от гнева, министр.

Начальник Генерального штаба молчал так, словно чувствовал личную вину за случившееся.

– Высылайте машину, – приказал министр, – и приготовьте мой самолет. Что еще сообщили из Новосибирска? Почему они захватили командный пункт?

– Мы уже несколько месяцев как прекратили финансирование объекта в Дятлово, – напомнил начальник Генерального штаба, – вам известно, что офицеры уже несколько месяцев не получают зарплату. Ракетчиков из Дятлова еще в прошлом году должны были перевести на другую базу. Но из-за недостатка средств было принято решение продлить срок их службы на прежнем месте. Михаил Борисович, люди просто не хотят там больше служить. Они понимают, как это опасно. В любой момент...

– Хватит меня агитировать, – разозлился министр, – решение принималось на коллегии министерства. Вы тоже были там и высказали свою точку зрения.

– Так точно, – согласился начальник Генерального штаба.

– Я сейчас приеду, – министр собирался уже положить трубку, когда его собеседник осторожно спросил:

– Вы сами будете докладывать Президенту, Михаил Борисович, или это сделать мне?

Министр нахмурился. Вообще-то о подобных происшествиях он обязан был докладывать Президенту лично. Он представил себе, какой разговор его ожидает, если он позвонит Президенту. Нужно будет объяснять, почему ракеты не сняли с боевого дежурства еще в прошлом году, почему он дал разрешение на вторичное продление сроков хранения ракет, способных стереть с лица земли целый город. Как могло так случиться, что его офицеры пошли на неслыханное нарушение присяги, захватив командный пункт и отказываясь от несения службы, хотя они понимают, что Дятлово может стать одной общей могилой и для них, и для их семей, а масштаб катастрофы может в десять раз превысить Чернобыль. В общем, ясно, что ничего хорошего от разговора с Президентом ему ждать не приходится. С другой стороны, позволить начальнику Генерального штаба напрямую выходить на Президента – небезопасно, так можно своими собственными руками подготовить себе скорую замену.

– Я доложу сам, – ответил он генералу, – держите меня в курсе дела.

Он дал отбой, поднял трубку телефона прямой связи с Президентом. На часах было десять тридцать. Наверняка Президент уже проснулся. Ждать, однако, пришлось долго. Один звонок, второй, третий, четвертый... В другое время министр наверняка положил бы трубку, чтобы не беспокоить Президента. Но сегодня было не до этикета. Он обязан был дозвониться.

Наконец он услышал в трубке тяжелый голос:

– Слушаю, – сказал Президент.