Мудрость психопатов
Шрифт:
АРЛ — это психопатия с примесью эмоций. Психопатия — это лишенная эмоций пустота.
Преступное бездействие
То, что психопатия не проходит проверку качества у хранителей норм МКБ-10, представляет собой удивительный акт бездействия. Причиной, на которую чаще всего ссылаются как на любопытное и бросающееся в глаза исключение, является эмпирическая трудность обработки данных — и предполагаемая синонимичность с APJL Возможно, чувство вины, совесть и эмпатия не являются количественными конструктами, с которыми было бы удобно работать. Поэтому лучше сфокусироваться на наблюдаемом поведении, а не на субъективных вещах, таящихся в голове.
Это является серьезной проблемой — на самых разных уровнях. Прежде всего исследования показывают, что уровень совпадения достаточно высок, если речь идет о PCL-R. Эта шкала обладает хорошей межэкспертной достоверностью. Кроме того,
Но это не единственное яблоко раздора. Загадка идентичности психопата — того, что именно скрывается под маской здравомыслия, — обретает новые феноменологические грани благодаря пугающим наблюдениям, сделанным рядом с домом. Не все психопаты сидят за решеткой. Большинство из них находится на своих рабочих местах. И некоторые преуспевают. Так называемые «успешные психопаты» (наподобие тех, которых изучал Скотт Лилиенфельд) представляют собой проблему для АРЛ и сторонников PCL-R. Во время недавнего исследования, проведенного Стефани Маллинс-Светт в Университете штата Оклахома, юристам и клиническим психологам предлагали прототипическое описание психопата. После ознакомления с данным профилем эти две группы специалистов собрали вместе. Маллинс-Светт хотела знать, смогут ли они вспомнить кого-либо из своих нынешних или прошлых знакомых, кто бы, на их взгляд, подходил под это описание (и кто смог сделать успешную карьеру). А если да, то как они оценили бы личность этого человека в соответствии с тестом Большая пятерка?
Результаты оказались очень любопытными. В полном соответствии с ожиданиями успешные психопаты — подвизавшиеся на ниве бизнеса, академической науки и юриспруденции [13] — проявляли свою подлость и низость, как всегда. Как и их коллег, не добившихся социального успеха, их называли «бесчестными, склонными к эксплуатации окружающих, бессовестными, не склонными брать вину на себя, высокомерными и поверхностными людьми».
Ничего удивительного.
Но сходство не кончилось и тогда, когда дело дошло до Большой пятерки. Подобно исследованию Дональда Лайнэма, в ходе которого эксперты предлагали свой рейтинг, успешных психопатов, как и их прототипических альтер эго, изображали (гипотетически) наделенными высокими показателями по таким параметрам, как ассертивность, поиск возбуждающих стимулов и активность, и низкими показателями конформности (Альтруизма, Уступчивости и Скромности). Более того, за исключением самодисциплины (где неуспешные психопаты терпели полный крах, а успешные демонстрировали высокие показатели), профили Добросовестности сходились в одной точке, причем обе группы продемонстрировали максимальные оценки по компетенции, порядку и стремлению к достижениям.
13
«Высококлассный полицейский детектив», «декан крупного университета», «успешцый бизнесмен в сфере недвижимости», «сколотил крупную сумму и три года был мэром», «управленец в правительственном учреждении», «богатый профессор, получающий множество федеральных грантов» — вот лишь несколько индикаторов успеха психопатов, упомянутых в ходе данного исследования.
Все это подводит нас к вопросу: так где же таится решающее различие? Неужели пропасть между успешными и неуспешными психопатами, между президентами и педофилами, объясняется исключительно самодисциплиной? Поскольку все остальные параметры одинаковы, возможно, в этом предположении и есть какая-то истина. Способность откладывать вознаграждение «на потом», сдерживать желание бежать (в также бежать и резать) может сместить равновесие в пользу не криминальной деятельности, а более структурированного, менее импульсивного, менее антисоциального стиля жизни.
Кроме того, вопрос криминальной деятельности также рождает проблемы. И в PCL-R, и в совокупности критериев АРЛ, взятых изМКБ-10, «криминальная многосторонность» и «неоднократно совершаемые поступки, служащие причиной для ареста» представляют собой соответственно основные диагностические детерминанты психопатии. Симптомы, другими словами. И, тем не менее, как показало исследование Маллинс-Светт, ни одно из этих определений не применимо к успешной ветви вида «психопат». Можно быть психопатом и не быть преступником.
Так чего же не хватает успешным психопатам? Может быть, по сравнению с их знаменитыми и зловещими тезками какой-нибудь нейрон у них не образует синапса? Трудно сказать. Но пятнадцать лет назад, пытаясь найти ответ на этот вопрос, один человек занялся им. А потом мы встретились с ним в закусочной в пригороде Атланты за горой лепешек тако.
Легкий путь через психопатию
В 1996 году Скотт Лилиенфельд и его коллега Брайан Эндрюс пытались разрешить именно эту загадку.
Лилиенфельд и Эндрюс стали бесстрашно цитировать предшественников.
В своем манифесте, опубликованном в 1941 году, Чекли утверждал, что низкий уровень тревожности представляет собой одну из истинных визитных карточек психопата: кардинальную особенность этого синдрома. Но где это нашло отражение в тексте PCL-R? Помимо подобных упущений Лилиенфельд обнаружил главную теоретическую ошибку в том, как два профессиональных сообщества — клиницисты и исследователи — рассматривали психопатию: разделение двух аналитических традиций, типичное для старой школы. Разделение качественных, психологических средств — и количественных, поведенческих целей. Эпистемологический деревянный дом подтачивали два лагеря. К одному принадлежали последователи Чекли, сфера интересов которых включала в себя нижнее белье личности; в другом лагере скопились бихевиористы, хранящие верность МКБ-10 и АРЛ, которые были склонны сфокусировать свое внимание на уголовном формуляре. Не надо объяснять, что такой раскол не способствовал ни последовательному эмпирическому обсуждению, ни консенсусу в отношении диагностики. Как отмечают Лилиенфельд и Эндрюс, индивида, который, с одной стороны, удовлетворял всем необходимым требования, предъявляемым к психопатической личности, но с другой — не был замечен в повторяющемся антисоциальном поведении (одного из представителей «субклинического» многообразия, согласно терминологии Маллинс-Светт), сторонники личностно ориентированного подхода сочли бы психопатом, а бихевиористы, для которых поступки важнее слов, выставили бы за дверь.
А динамика неуклонно прокладывала себе путь. Как мы увидели на примере Йена и Джимми, не все вовлеченные в привычную криминальную деятельность являются психопатами. На самом деле психопатов среди них незначительное меньшинство. Необходимо сделать что-то, чтобы примирить конфликтующие парадигмы, чтобы прийти к согласию между противоборствующими точками зрения.
И у Лилиенфельда и Эндрюса был ответ на вопрос, как сделать это.
Перечень черт психопатической личности (.Psychopathic Personality Inventory — PPI) содержит 187 вопросов. Это не самый короткий вопросник в мире. Но и природа предмета, которому он посвящен, непроста. Этот психометрический монстр рассматривает восемь отдельных параметров личности, что делает его одним из самых всесторонних тестов для исследования психопатии, которые когда-либо были разработаны. Любопытно, что наш старый приятель — факторный анализ — выявляет знакомый паттерн. Эти восемь независимых спутниковых состояний психопатической личности — маккиавелевский эгоцентризм (МЭ), Импульсивный Нонконформизм (ИН), Экстернализация Обвинений (ЭО), Беззаботный отказ от планирования (ОП), Бесстрашие (Б), Социальная Власть (СВ), Невосприимчивость к стрессу (НС) и Бессердечие (Б) — делят и образуют заново три оси высшего порядка:
Эгоцентричная (self-centered) импульсивность (МЭ + ИН + +ЭО + ОП).
Бесстрашное доминирование (СВ + Б + НС).
Бессердечие (Б),
чтобы в статистическом осадке, после того как осядут облака математической пыли, осталась бы структурная ДНК чистой, неподдельной психопатии. Это был тот геном, последовательность которого некогда определил Чек ли, незапятнанный временем и многочисленными злоупотреблениями. И любой мог доказать положительное соответствие.
Текила лилась рекой. Пока мы ели тако одну за другой, Лилиенфельд объяснял, что это такое на самом деле (с точки зрения ядра глубинной личности) — быть обреченным на то, чтобы быть психопатом.
Он подробно изложил мне эмпирическое логическое обоснование, лежащее в основе разработки PPI: «Проблема с существовавшими количественными параметрами этого синдрома заключалась в том, что большинство из них были отточены на криминальной или делинквентной популяции. Но мы знаем, что лібди с психопатическими признаками прекрасно функционируют и на воле — и некоторые из них оказываются чрезвычайно успешными. Безжалостность, жесткость ума, харизма, сосредоточенность, убедительность и спокойствие под давлением представляют собой качества, которые, если можно так сказать, отличают зрелых мужей от мальчиков. Поэтому мы должны были перекинуть мост через пропасть, разделяющую лишенных свободы, “тюремных” психопатов и их элитарных, прекрасно функционирующих собратьев. Шоссе, проходящее через психопатию, известно всем. А как насчет легкого пути?