Мудрость веков
Шрифт:
Только внутренняя духовная перестройка может избавить человека от синдрома собственника, и пока этого не произошло, он будет им всегда, причем в самом грубо материальном смысле этого слова. Подмена чувства собственности, являющейся духовной категорией, материальной субстанцией этого процесса, представляется одним из крупных и бедственных искажений в духовном движении социальной Революции.
Есть вещи — ты собственник, нет вещей — не собственник. Эта примитивная «плоская» концепция сдвигала и нарушала этические и нравственные ориентиры самой Революции. Зависть, порождение неверно понятого экономического равенства, и канонизированный государством грабеж (крестьяне грабили помещиков, комбедовцы «справных» крестьян, репрессивные органы — арестованных активистов по борьбе с кулачеством и т. д. и т. п.) губили в самом зародыше ростки новых комбинаций жизнеустройства страны и укрепляли старые, стыдливо, как фиговым листком, прикрытые громкими лозунгами.
«Современные вожди считают, — проницательно отмечено в одной из книг Живой Этики, — что строят Новый
689
Братство, 389.
Учителя выступали против «рабской угодливости», против страха, против «младенческого материализма», который искажал и обуживал восприятие реальных процессов, идущих в Мироздании и человеческом обществе. Они проницательно и точно определили носителей таких качеств. «Помните, что не безграмотный народ будет яриться против действительности, но эти маленькие грамотеи свирепо будут отстаивать свою близорукую очевидность. Они будут думать, что мир, заключенный в их кругозоре, действителен, все же остальное, им невидимое, является вредной выдумкой. Что же лежит в основе этой нищенской узости? Та же самая вид изменившая собственность. Это мой свинарник, и поэтому все вне его — ненужное и вредное. Это моя очевидность, и поэтому вне ее ничего не существует» [690] . Эти «маленькие грамотеи», распространившие чувство собственности и на духовную жизнь народа, представляли самую большую опасность для культуры страны. Именно на них, тщеславных и амбициозных «первопроходцах», поднялся вождь-диктатор. Авторы «Общины» разглядели его достаточно ясно еще в 1926 году. Они не назвали его имени, понимая, что обстановка этому не благоприятствует. Отдельные же их замечания дают нам достаточно реальное представление о конкретном человеке, которого страна тогда только что начинала называть вождем. Они предвидели многие его действия. «Также непристойно для водителя переменить направление на обратное» [691] , — читаем мы. «Община» обращала внимание на недопустимость у вождя низкого сознания и в то же время давала понять, что данное обстоятельство уже являлось для страны реальностью. «Сектант мечтает забрать власть для подчинения всего своему негибкому сознанию» [692] .
690
Община, 206. Рига, 1935.
691
Там же, 161.
692
Там же, 237.
1926 год был тем переломным моментом, когда перед страной встал выбор: или Общее Благо или «тьма фетишизма». Победило последнее. «Напомним о свойствах, совершенно недопустимых в общине: невежество, страх, ложь, лицемерие, своекорыстие, присвоение, пьянство, курение и сквернословие». Все это со временем возникло не только в общине, но и в государстве в целом. К этому черному списку Учителя присоединили и насилие, против которого предупреждали особо. «Из всех насилий самое преступное и уродливое зрелище являет насильственная община. Каждое насилие обречено на реакцию, а самое худшее насилие обречено на реакцию самую худшую» [693] . Через три года страна оказалась свидетельницей насильственной коллективизации, а через несколько десятков лет — «самой худшей реакции»: развала аграрной основы страны и нравственного упадка деревни.
693
Там же, 219.
Предчувствие жесточайших репрессий, идеологически оправдываемых ложной сталинской теорией усиления классовой борьбы по мере строительства социализма, находим мы на страницах «Общины». «Ни капиталистический сыск, ни инквизиторские тюрьмы недопустимы» [694] . И еще: «Труд невозможен среди вражды, — опережая надвигающееся, пишут авторы „Общины“. — Строение немыслимо среди взрывов ненависти. Содружество борется с человеконенавистничеством» [695] .
694
Община. Ч. III, II, 3. Урга, 1927.
695
Община, 273. Рига, 1935.
Община, или коммуна, в истинном
Какие бы эксперименты, какие бы подмены не производились с сознанием, искоренить энергетику природного религиозного чувства в человеке невозможно. Это чувство — одна из важнейших составляющих его духа, оно унаследовано от космической его изначальности. В тоталитарной же России поток этого чувства, лишенный нормального духовного питания, направился не к Высшему, а туда, где возрастал ядовитый цветок бездуховного учения. И поэтому предметом веры стала марксистская теория коммунизма, а предметом поклонения ее основатели и их последователи. Диктатор, создавший чудовище тоталитарного государства, стал земным богом и «великим учителем».
Два первых вождя были обожествлены — один после смерти, другой уже при жизни. Вслед за ними каждый генсек претендовал, если не на должность живого бога, то определенно на роль наставника и учителя своего народа. И несмотря на то, что некоторые из них были малограмотны и не могли даже овладеть «священным писанием», последнее «мудрое» слово в любой области жизни и деятельности страны оставалось за ними. Обширный и выдрессированный чиновничий аппарат, «коллективный учитель» народа, вкладывал в уста очередного генсека «мудрые» мысли и «исторические» доклады. На смену старому русскому царству пришло «новое».
Ложная религия, освятившая это царство, оказалась жестокой, мрачной и нетерпимой. Такая религия в сути своей требовала своей инквизиции, чтобы раздавить и уничтожить все, что угрожало этому «темному царству» и ее насильственной идеологии. Как в мрачные времена инквизиции горели костры, сжигавшие еретиков, так же по всей России гремели выстрелы и лилась кровь, трусливо и подло скрываемая от «посторонних» свидетелей.
30-е годы были пиком разгула сталинской инквизиции, приведшей к окончательному уничтожению носителей русской духовной культуры, а также их трудов. Это было время ликвидации всяческой политической оппозиции и насаждения урезанного просвещения, создавших самые благоприятные условия для развития невежества и бескультурья. Над страной опустился тот пресловутый «железный занавес», который отрезал СССР, и прежде всего Россию, от остального мира, от информационно-энергетического обмена с ним, от развития мировой Культуры и науки. «Вот мы слышим о каких-то допросах с пристрастием, — писал Н.К.Рерих в 1936 году, — об ужасах пыток, происходящих в наше так называемое культурное время. Какой это срам! Какой это стыд знать, что и сейчас совершенно так же, как и во времена темнейшие, производятся жестокие мучения» [696] .
696
Рерих Николай.Врата в Будущее. Рига, 1936. С. 26.
Концлагеря, тюрьмы, специальные места для ссылок становились все многочисленней, заражая чистые пространства России насилием, жестокостью и кровью. «Там, где все было отнято, — писала Елена Ивановна Рерих в том же 1936 году, — где всякое творчество было задушено, где было забыто человеческое достоинство, там особенно мощно проснется и уже пробуждается жажда к знанию и к истинной свободе. В положенное время воссияет Чертог Небывалый. Потому сейчас в грозное время нам заповедано хранить торжественность. Мы вступили в разгар битвы Армагеддона» [697] .
697
Письма Елены Рерих. Рига. 1940. Т. II. С. 264.
И Учителя, и Рерихи, понимая всю суть тяжелого и жестокого времени, через которое проходила Россия, сохраняли спокойствие, твердость и непоколебимую веру в русский народ, в его Будущее. Все они были уверены, что новое планетарное мышление найдет свое осознание именно в России.
«…Улучшение в народном положении, — писала Елена Ивановна, — наступает не от перемены норм правления, но от изменения (я сказала бы, усовершенствования) человеческого мышления. Многие старые понятия неприемлемы для нового народного сознания и не могут входить в словарь будущего. Новый Мир требует новых понятий, новых форм и определительных. Все происходящее ясно указывает, куда направляется эволюция. Создается эпоха общего сотрудничества, общего дела и коллективной солидарности всех трудящихся, вне всяких классов. И самая насущная задача, встающая сейчас перед человечеством, есть именно синтезирование духовного с материальным, индивидуального с универсальным и частного с общественным. Лишь когда будет осознана односторонность узко материальных земных опытов, наступит следующая ступень стремления к объединению мира плотного с миром тонким. И новые достижения в науке, новые исследования и нахождение законов психической энергии потребуют не отречения от „небес, но нового открытия и понимания их“ [698] . Устами одного из крупнейших философов XX века как бы говорила сама Духовная революция, загнанная в подполье в тоталитарной России, но все еще живая и дееспособная.
698
Письма Елены Рерих. Рига. 1940. Т. II. С. 170.