Мудрый наставник при славных героях
Шрифт:
Эон вышел из того же куста, что и Лоэк пару днями раньше. Рей даже подумал, что это специальный куст для профессионалов воровского дела. На Эоне был одет плащ и, если бы не его меньший рост, то Рей бы принял его за Лоэка.
Эон запрыгнул в повозку, поздоровался и взялся за вожжи. Они проехали уже знакомую часть северного Тракта, но через несколько лиг свернули на юго-восток. Грунтовая дорога была в два раза уже, чем Тракт, но эльф вел повозку, точно зная куда направляется. Иногда, на прямых участках, он передавал управление кому-то еще, а сам отдыхал. Так, к ночи, они добрались до одной из
***
Арчибальд держал в руках пергамент и задумчиво поглаживал бороду. Решение преподавательского состава разделилось, но большинство склонялось дать отрицательный ответ. Сам же Д’Энуре не мог дать точную оценку происходящему. С одной стороны, ничего не препятствовало положительному решению. С другой, было много всяких «но», которые ни как, и ни где, не были прописаны.
– Мы не можем ее принять, – преподаватель псионики, Таярус Скриптус, был традиционалистом и яро выступал против почти любых новшеств. – Скандал будет жуткий, дворяне будут не довольны таким решением.
– И, с каких это пор, они для нас стали начальниками? – его жена, Нииша Скриптус, преподаватель основ алхимии, говорила с явным сарказмом. Порой Д’Энуре задавал себе вопрос: как эти, столь не похожие друг на друга люди, смогли стать мужем и женой. И ответа он не находил уже десяток лет.
– С тех пор, как их дети стали обучаться здесь. И с тех пор пока они платят. Хочу тебе напомнить, моя дорогая, что шесть десятых бюджета Академии это их деньги.
Глаза женщины блеснули: когда Таярус переходил в плоскость их отношений, всегда начинался скандал. Арчибальд решил на корню пресечь ругань, которую именно сейчас слушать не было желания.
– Довольно! – его твердый голос заставил женщину, набравшую полные легкие воздуха, закрыть рот. – Как она показала себя на вступлении?
– Очень хорошо, я бы даже сказал, прекрасно. У этой девушки большой потенциал, – столь лестную оценку дал Нуюс Гацаракус, преподаватель общих заклинаний и глава вступительной комиссии.
– Хорошо. – Арчибальд задумался, в кабинете повисла тишина. – Перед тем, как принять решение, я хочу поговорить с ней, лично.
По небольшой группке преподавателей пронесся ропот.
– Если есть возражения, я слушаю…
Он говорил нарочито строго, можно даже сказать грозно и в кабинете никто не осмелился ему перечить.
– И прошу Вас, оставить нас наедине: я не хочу пугать ее, – его тон кардинально изменился.
Преподаватели недовольно пошептались и покинули кабинет. Спустя короткое время в кабинет постучался Гацаракус и завел девушку-эльфийку. Девушка была не выше метра ростом и худая, как палка. Арчибальд помнил, как выглядели эльфы: небольшого роста, стройные и подтянутые, среди них почти не было тех, кто обладал лишним весом, но даже на их фоне девушка была слишком худой. Эльфийка была одета в очень простую одежду, ее можно было легко спутать с крестьянкой, только что пришедшей с полевых работ.
Она подошла ближе к столу и сделала книксен – хорошими манерами она владела, уже хорошо.
– День добрый, леди…Эм…
– Юилия Хааман, – представилась девушка.
– Добрый
– Да, – глаза девушки наполняла решительность.
– Вы неплохо показали себя на вступительном экзамене, леди Хааман. Но я не уверен, что Вы сможете учиться у нас…
– В Уставе Академии нет ни слова, что здесь могут учиться исключительно люди.
– Да, это так.
– Тем более что я уже училась в Вудбурге два года и знаю Имперский Закон, ваши традиции и спокойно смогу ужиться с людьми. У меня даже рекомендательное письмо есть, от Гильдии магов Вудбурга. Я отдала его главе вступительной комиссии.
– Да, я читал его. Но вы должны понимать, что есть неписанные правила и законы. В Академии хватает детей дворян, и они не будут рады услышать, что в главную Академию Магии принимают представителей других рас.
– Я понимаю. Но я была готова к этому, еще до того, как покинула Вудбург, – решительность продолжала светиться из ее глаз.
– Я не смогу предоставить Вам жилье в общежитии, иначе Вы можете стать объектом для шуток, а порой и откровенной травли со стороны своих сокурсников…
– Я найду комнату в городе.
– А где Вы сейчас остановились?
– Нигде: если меня не примут, мне нет смысла оставаться в городе, я покину его сегодня же.
– Жилье в городе стоит денег, – он демонстративно оглядел ее, – у Вас есть какие-то деньги?
– Нет, но я найду работу.
Арчибальд вспомнил, какую обычно работу получают эльфы, девушки в частности, и усомнился в ее способности совмещать работу и учебу.
– То есть, у Вас нет совсем ничего?
– Да.
– Вы сильно рискнули, приехав сюда.
– Да, я это понимаю, – уверенность в ее взгляде не иссякла ни на каплю.
Арчибальд всмотрелся в ее глаза. У него появилось чувство, что он уже видел такой взгляд, но не мог вспомнить где. Спустя минуту «игры в гляделки» он вспомнил: он видел такие глаза лишь раз в жизни, почти два с половиной века назад. Это был взгляд человека, способного на все, человека, решительного и уверенного, человека без преуменьшения сказать великого. Первый Император. Тот самый вечер, когда они решились поддержать восстание крестьян не словом, а делом, изменил его судьбу, судьбу Августа, судьбу множества стран, судьбу всего мира. В ту же секунду Арчибальд понял, что не может упустить эту девушку и неважно, на что ему придется пойти, допустить этого было нельзя.
Он посмотрел в потолок, затем на документы, затем на девушку и снова по кругу.
– Леди Хааман, могу ли я, попросить Вас, подождать моего решения еще кое-какое время?
– Да, конечно. Надеюсь, Вы не задержите свое решение допоздна, мне бы успеть добраться до таверны за пределами Капитолиса, в случае Вашего отказа, господин… – девушка замялась.
Арчибальд удивился: неужели ей его не представили?
– Господин Д’Энуре, – поклонился эльфийке Арчибальд.
В глазах девушки вспыхнуло удивление. Она поклонилась почти в пояс и встала по стойке смирно, как будто хотела стать легионером, а не заклинателем. Для Арчибальда такое «представление» не было чем-то удивительным; его часто встречали таким образом.