Муха в самолете
Шрифт:
– Тебе нравится? – улыбнулась я и наклонилась, чтобы погладить Мурку.
Обычно животные не шарахаются от меня, понимая, что ничего дурного я им не сделаю, но эта киска оказалась чрезмерно нервной.
Пугливо вздрогнув, она вскочила на стол.
– Эй, уходи, – велела я, – нельзя безобразничать.
Кошка зашипела и перелетела на сервант, скинув по дороге железный подсвечник. Жуткая вещица, позолоченная, как и все предметы интерьера комнаты, с громким звоном покатилась по полу. Звук испугал животное еще больше, оно резко присело, прижало уши
– Стой! – завопила я.
Киса свалилась с драпировки, пытаясь удержаться, она выпустила когти и изодрала часть ламбрекена в клочья. Вот теперь мне стало по-настоящему плохо, ткани-то больше нет.
– Оля, – постучала в дверь хозяйка, – все хорошо?
Я хотела бодро воскликнуть: «Да», но язык прилип к гортани. Мерзкая кошка, услыхав голос хозяйки, распласталась камбалой и юркнула под сервант. Эвакуацию она проделала молча, испарилась так, словно ее и не было.
В скважине заворочался ключ, поняв, что Маргарита сейчас войдет сюда и вспыхнет вселенский скандал, я попыталась кое-как исправить положение. Пока хозяйка открывала дверь, я успела вскочить на лестницу, замотать кое-как за карниз кусок изуродованного шелка и снова очутиться на полу.
– Что у вас случилось? – озабоченно спросила Маргарита. – Отчего шум стоит, вы с лестницы упали?
– Нет, – заулыбалась я, – подсвечник свалила, уж извините.
– Ерунда, – отмахнулась Рита, – железка не стеклянная. Долго вам еще работать?
– Все уже!
– Да ну! – обрадованно восхитилась Маргарита и стала приглядываться к занавескам.
Я внимательно следила за ее медленно вытягивающимся лицом и, когда щеки Риты стали краснеть, перепугалась окончательно, но тут на пороге появилась Линда и быстро поинтересовалась:
– Нравится? Это называется… э… «Рассвет в Греции».
– Ага, – растерянно кивнула Рита.
– Понимаете, можно было просто повесить занавеси, ну такие, самые обычные, – жестикулировала Линда, – без затей, мещанский вариант: две тряпочки и ламбрекен. Но вы, похоже, женщина с утонченным вкусом, в вашей гостиной подобный ляп неуместен.
– А-а-а, – протянула Рита.
Поняв, что хозяйка пока не собирается бить меня, я расслабилась, а Линда, очевидно, ощутила прилив вдохновения, потому что затараторила со скоростью взбесившейся кофемолки:
– Идея оформления окна проста: победа дня над ночью или, если хотите, возьмем шире, торжество света над тьмой. Видите парчу?
– Ну…
– Это Солнце, а шелк олицетворяет тучи. Ясный луч поднимается из тьмы и вновь уходит в нее, это яркий философский текст, попытка объяснить окружающим: жизнь полосатая, она состоит из чередования добра и зла. Вы ведь такую идею выразили, объясняя мне свое виденье оформления окна?
– Я? – вздрогнула Рита.
– Ну да, я еще подумала, наконец-то встретился клиент, который готов к пониманию сути вещей, а не желает просто обвеситься тряпками. Окно – это выход в мир, а занавески – образец ощущения действительности, квинтэссенция
– Э… э…
– Именно так! Опять вы правы, это элемент вашего дао!
Маргарита стушевалась, потом пролепетала:
– Вообще-то здорово, а почему ламбрекен за карниз замотан?
– Это показывает окружающим, что зло конечно! Ваше окно эксклюзивная вещь, созданная лучшим дизайнером Москвы, Оля…
Я вздрогнула.
– …лауреат многих престижных премий, – безостановочно тарахтела Линда, – она имеет золотые ножницы, платиновый наперсток и… и… еловую ветвь на Каннском фестивале.
– Надо же, – с уважением глянула на меня Рита.
– Я с трудом уговорила ее у вас поработать, Олечка нарасхват.
– Спасибо, Линда.
– Так вам нравится?
– Супер! Очень модно.
– И многофункционально, – защебетала Линда, – захотите, низ отстегнете, останутся короткие занавески, перемотаете ламбрекен – иной вид получите, главное, есть место для фантазии, когда расплачиваться будете?
– Прямо сейчас, – выпалила Маргарита.
Линда вытащила из сумочки блокнот, нацарапала в нем пару строк и подала хозяйке.
– Вот чек.
– Вау, отчего так дорого? – вздрогнула Рита.
– Сами должны понимать, что обладателя еловой ветви в Каннах за две копейки не позвать, – отрезала Линда.
– Ну да, верно, – бормотнула Маргарита и ушла.
Линда пихнула меня кулаком в спину:
– Иди, убоище, одевайся.
Очутившись в машине, я ехидно сказала:
– В Каннах проводится кинофестиваль, человек, шьющий драпировки, никак не может получить там пальмовую ветвь, а уж еловую и…
– Молчи лучше, – вздохнула Линда, – умная больно, про Нерона все знаешь, а руки к заднице приделаны. Ты хоть раз дело с драпировками имела?
– Нет, – решилась признаться я.
– Зачем тогда набрехала? И чем до сих пор занималась?
– Пи… – начала было я и тут же замолчала.
Сообщить правду про написание детективных романов просто невозможно.
– Что «пи»? – ухмыльнулась Линда. – Пила горькую?
– Никогда, – возмутилась я, – разве я похожа на алкоголичку? Преподавала немецкий язык детям.
Линда стукнула кулаком по рулю.
– Так какого хрена наврала?
Я опустила голову.
– В Москве без меня репетиторов тьма, я думала, занавески строчить дело нехитрое, вот и решила попробовать. Ловко ты с Ритой справилась! Она уже собралась скандал закатить.
Линда улыбнулась:
– Главное, подход к клиенту найти! Ритка селедкой торгует и страшно хочет умной казаться, боится в собственном невежестве расписаться. Я ей кучу барахла впарила, имею процент от одного мебельного магазина, если мой клиент у них, допустим, шкаф берет, мне копеечка капает, вот я и придумала про Древнюю Грецию, с Нероном, правда, лажанулась, но не беда. Ритка ничего не поняла.
Глава 12
Утром я проснулась от вопля: