Муха в вине
Шрифт:
Она до сих пор называла бывшую страну Союзом, по привычке, что ли, также как и ее бабуля. Тамара была старше Лины на восемь лет и жила рядом в их старенькой пятиэтажке, в бывшем известном московском районе Черемушки, и дружила и с бабушкой и с ней. Как-то вот так. Из соседей в подружки. И Лине она очень нравилась и была к ней привязана, ценила советы, как женщины, так и доктора, работавшей терапевтом в местной поликлинике.
Сегодня же, как только прилетит, немедленно позвонит ей и расскажет о новом знакомом или нет, о том, кто пытался с ней познакомиться
— А может быть зря, — думала она, склоняясь к окну рейсового автобуса, что ехал домой с Речного вокзала, куда от аэропорта довезла ее старенькая газель.
Выйдя на своей остановке, пошла к дому, подхватив сумку и чемодан на колесиках.
Вечерело, и было прохладно в конце сентября в столице.
— Это тебе не Израиль, — поежилась она, приостановившись и застегивая короткую джинсовую курточку.
Вдруг, около нее резко затормозила черная высокая машина с затемненными стеклами. Лина в испуге отшатнулась, хотя стояла на тротуаре. Дверца открылась, из машины выпрыгнул мужчина и с улыбкой направился к ней. В руках держал букет красных роз. Она его сразу узнала. Это был тот самый самолетный незнакомец по имени ВиктОр. Она покачала головой, когда тот молча протянул ей букет.
— Если вы хотели меня испугать, то вам удалось, — с придыханием сказала она.
— Простите, Гала, — засмеялся он, — Этого я точно не хотел. Мои цветы не залог знакомства. Просто красивой девушке.
— И для этого, как я понимаю, вы следили за мной? — показала пальцем на невидимый маршрут и машину.
— Следил, каюсь, — склонился тот шутовски, приложив руку к груди, — Но с благими намерениями. Вот эти цветы в честь вашего счастливого возвращения на Родину.
— Послушайте, Виктор, кажется, — прищурилась Лана.
Он кивнул в знак согласия.
— Так вот, — продолжила она, — За внимание спасибо, и более прошу меня не беспокоить, ладно?
— Ну, почему, Гала? — протянул тот улыбаясь.
— Потому что Вы не в моем вкусе, молодой человек, — спокойно сказала она и сунула букет обратно тому в руки.
— Прощайте, — и, повернувшись, подхватив сумку и чемодан пошла к своему подъезду.
— Мое имя ВиктОр, а это значит Победитель, — звонко крикнул ей в спину.
Лина услышала звук мотора и визг тормозных колодок. Вскоре все стихло.
— Кто это, Линочка? — спросили любопытные старушки около ее подъезда, — И приветствуем тебя. С приездом!
— Здравствуйте бабульки, — улыбнулась она, — А это странный невоспитанный молодой человек. Забудьте.
— Как тебе отдыхалось, и как там наша Тамарочка с Семеном?
— Отдыхать всегда хорошо, — вздохнула она, — А у них все нормально. Лечат там здорово. И вам всем велела кланяться.
— Ох, пошли ему Господь здоровья, — перекрестились они, — А твоя сегодня к нам не сходила. Что-то с сердцем.
— Как? — встрепенулась Лина и схватилась за сумки.
— Была врач, сказала от погоды, — успокаивали ее соседки, — Сейчас вроде нормально. Заходили к ней. Она уже встает.
Эти
— Волнуется. Как же, ведь бабка у нее одна. Сиротка с малолетства. Вот и тревожится.
Лина взлетела на четвертый этаж и вздрагивающими пальцами вставляла ключ в замочную скважину, но дверь уже открывала бабуля.
— Ну-ну! — засмеялась она, прижимая внучку, — Уж там тебе невесть что наболтали, старые перешницы.
— Как я испугалась, — отстранившись от объятий, выпалила она, выглядывая признаки нездоровья на бабулином бледном лице.
— У тебя все в порядке?
— Все нормально, девочка моя. Немного повысилось давление. Полежала. Вызвала нашего терапевта. Та сказала, чтО выпить и посоветовала лежать. Так и сделала. А эти, — махнула в сторону окна, — уже, Бог знает, что удумали. Не дождутся, — хмыкнула она.
— А теперь здравствуй, моя милая. Загорела, отдохнула, глаза другие. С кем-нибудь познакомилась? Или все в девках ходить будешь? В твои двадцать четыре у меня уже было двое детей, — засмеялась, похлопывая ее по спине.
— Ах, бабуля! Ты все опять с этим, — вздохнула Лина, — Тогда время было другое. И люди, мужчины то есть, другие. Сейчас все не то, — скривилась она, вспоминая сегодняшний эпизод.
— Ладно, как знаешь, — примирительно сказала старая женщина, — Пойдем, я приготовила твои любимые пирожки с капустой. Будем пить чай.
Они долго сидели на кухне, и Лина рассказывала ей о своей поездке, о бывших соседях, о теплом сказочном море и еврейкой натуре закормить «насмерть». Вспоминала их с Томой вечерние прогулки по набережной, открытыми кафе с ароматным кофе, с удивительными запахами выпечки и ресторанами с морскими вкусностями на блюдами огромных размеров.
— Все-таки еврейская культура пищи, отличается от нашей только ее количеством. Я там потолстела аж, на пару кило, — смеялась она, глядя на улыбающееся лицо довольной бабули.
На следующий день она отвезла ее в больницу с признаком инфаркта. А через три дня ей на работу позвонили из больницы и сказали, что бабули уже нет на свете.
Лина плохо помнит, как ей помогали кто-то с работы, с похоронами, с отпеванием, с поминками. Два раза ей вызывали скорую, и делали успокаивающие уколы. И в конце процедуры после поминок, ее держали под руки женщины с работы и привезли в какой-то черной машине.
Молодой мужчина в темной рубашке, открыл двери ее квартиры и коллеги проводили в зал, как она просила, положили на диван и прикрыли пледом. Кто-то подал ей стакан и рюмку с сильно пахнувшим лекарством. Она выпила и упала головой на подушку.
— Спасибо вам, — смотрела она в лицо молодого мужчины, не узнавая его, — Кто Вы?
— Я ВиктОр, Гала, — тихо сказал он, подтягивая плед, — А вам надо поспать. Все будет хорошо, — похлопал ее по руке и вышел, выключив свет.
Потом она услышала приглушенный разговор и хлопнула входная дверь. Она зарыла глаза и вздохнула.