Муос 2: Частилище

Петров Захар

По мере продвижения диггеры собирали слизней и лишайники, которыми питались. Кое-какие припасы они брали в свои рюкзаки из поселений оседлых диггеров. Кое-что подрабатывали проводникам при сопровождении республиканцев и жителей свободных поселений, а также при транспортировке через Муос их грузов.

И они всё время учились: учили наизусть Поэму Знаний, тренировали тело, обучались рукопашному бою. Вера еще в Ментопитомнике запомнила, что больные и старые диггеры и даже беременные диггерши изучали Поэму и делали посильные упражнения, как будто в этом заключался смысл жизни.

После относительно сытой оседлой жизни в Мегабанке,

где были тёплая кровать, любимые вещи, и свободное время, Вере было нестерпимо тяжело в бригаде. Ей дали кожаную юбку, выбросив, не смотря на её протесты, её красивую одежду. Антончик и старшие диггеры учили её владеть своим телом, чтобы не чувствовать холода, а она ночами стучала зубами, лёжа на голом бетоне, или украдкой подыскивала себе кусок картона или ветоши, чтобы хоть как-то укрыться. И всё равно не могла заснуть. Её учили перераспределять энергию тела, а у неё перед глазами плыли большущие варёные картофелины с мегабанковского поля. Её заставляли наизусть учить Поэму Знаний, а ей хотелось рассматривать книжки с картинками, которых здесь не было, или просто посидеть в тишине, чтобы её никто не трогал. От многокилометровых переходов босиком по переходам, многие из которых были подтоплены, у неё потрескались и болели ноги. Она плакала по ночам, не в силах больше терпеть такие лишения. Иногда она впадала в полудрёму и ей виделась мама, папа, Костик, она с ними разговаривала, жалуясь на свою жизнь; а они смеялись и говорили, что им уже хорошо.

Через месяц Вера сорвалась. Она нашла вблизи одного из селений кем-то брошенное или потерянное облезлое пальто. Как назло, часом раньше они проходили по полузатопленному коридору, и Вера сильно вымокла в холодной воде. Она укуталась в это пальто. Приятное тепло разливалось по телу. Настроение подымалось. Вера не обращала внимания на удивлённые взгляды диггеров.

– Сними это, – потребовал Антончик.

– Зачем?

– Сними это, ты теряешь всё, что постигла.

Вера не понимала, о чём говорит бригадир:

– Я ничего не постигла.

– Если бы ты ничего не постигла, ты бы давно умерла от голода или простуды. Я тебе ещё раз повторяю: сними это!, – бригадир потянулся, чтобы схватить за воротник, но Вера отпрыгнула от него и истерично закричала:

– Отстань от меня, отойди! Я его нашла – оно моё! Что хочу – то и буду носить!

Диггеры остановились и молча наблюдали за Верой, а та ещё больше разошлась:

– Что смотрите? Как вы надоели мне со своей тупой поэмой и дурацкими упражнениями! Я есть хочу, я мёрзну, мне надоело ходить!…

Вера бы и дальше кричала, но Антончик развернулся и пошёл. Диггеры спокойно пошли за ним. Вера осталась одна, глядя вслед уходящим диггерам. Сделав усилие над собой, она сняла пальто и бросило его под ноги. Она догнала цепочку уходивших диггеров и, опустив голову, пошла за ними.

Вера сталась не смотреть в глаза диггерам. Антончик сам подошёл к ней и, положив ей на голову руку, тихо сказал:

– В ближайшем поселении Республики я тебя передам местному администратору. Там разыщут Анатолия, и он тебя где-нибудь пристроит.

На минуту Вера представила себе уютную приютскую комнату с весёлыми добрыми детьми, где у неё будет тёплая постель, настоящая еда; где она сможет учиться по учебникам и потом стать учёной, исполнив мечту своего отца. Но потом в её памяти всплыла мрачное лицо следователя. Нет! – она просто не сможет ему смотреть в глаза. Нет-нет! Только не это.

Вера стала умолять бригадира:

– Анточник, прости меня, прости, пожалуйста. Только не прогоняй меня. Мне нельзя туда. Мне с вами надо.

Антончик не поменялся в лице, тогда Вера обратилась к остальным:

– Я вас очень прошу: простите меня. Вот увидите: я стану диггером, не прогоняйте меня.

Антончик серьёзно сказал:

– Ты сегодня в переходе подняла крик. Нам повезло, что нас не услышали враги или хищники. Следующая такая истерика может стоить жизни всем нам.

Он повернулся и пошёл дальше. Вера, опустив голову, пошла за ним.

3.

Вера с неприязнью смотрела на других детей-диггеров, которые, как будто издеваясь над нею, отлично высыпались, наедались несколькими слизнями и могли часами с воодушевлением учить и повторять Поэму. К ней дети относились, казалось, равнодушно. Однажды, вмиг проглотив свою порцию слизней во время привала, она забилась в угол, поплакать. Вера, откинувшись спиной к стене, смотрела на вытянутые распухшие ноги, думая, что не сможет больше на них встать. К ней подошёл Жак. Парень был старше её года на четыре: у него уже висели на поясе-юбке два секача и он уже имел кличку. Со стародавних времён диггеры с момента посвящения во взрослые, брали себе клички, и никогда уже не произносили в общении друг с другом имён.

Жак присел возле Веры, положив себе на колени её ноги. Она хотела психануть и одернуть ноги, но ловкие пальцы сильных рук уже делали какие-то невероятные движения по её икрам. Боль проходила. Казалось, что Жак выдавливает из её ног боль и усталость. Заглянув в удивлённое Верино лицо, он сообщил:

– Меня мать этому научила.

Вместо благодарности Вера быстро поднялась и рявкнула:

– Отстань.

Жак медленно встал и пошёл к другим диггерам. А Вера больно закусила себе губу. Она кляла себя за то, что оттолкнула от себя единственного человека их племени, первым заговорившего с нею. Пересилив себя, она подошла к юноше и, спросила:

– Как вы все не чувствуете голода и холода? Научи меня этому.

– А кто тебя сказал, что мы их не чувствуем. Мы же – обычные люди.

– Но по вам этого не заметно.

– Так сделай, чтоб и по тебе заметно не было. Ты пойми, мой желудок также как и твой хотел бы, чтоб в него запихнули больше еды. Моё тело, также как и твоё, не прочь понежится в тепле. Но дух диггера сильнее тела. Диггеры переступают через себя, не допуская себе никаких слабостей. Это – залог нашего выживания. Мы игнорируем своё тело. Со временем, если поймёшь главное, ты научишься выключать в своём теле то, что тебе не нужно или что беспокоит. И ещё, чтобы в голове не застревали мысли о еде, мозги надо постоянно прочищать другими мыслями.

– Это как?

– Ну вот ты зачем к нам пришла? Я так думаю, в приюте тебе было бы лучше.

– Меня следователь к вам привёл, чтобы я научилась всему, что умеете вы.

– Значит, эта мысль должна быть у тебя главной. Ты должна подыматься и засыпать с одной мыслью: научиться, научиться, научиться. Учи поэму, учись отключаться, учись управлять собой. Со временем начнёшь учиться бою с секачами.

Вера сказала:

– Прости меня за грубость.

– Забудь. Я вижу, что тебе тяжело. В диггеры в таком возрасте редко, кто приходит. А если и приходят, то почти никто не остаётся… или не выживает.