Муос
Шрифт:
Все были раздеты, если не считать коротких кожаных юбок на бедрах. Причем так одеты были и мужчины и женщины и дети. Все они были худы, но мужчины – достаточно мускулисты. Они сидели неподвижно, закрыв глаза. В немного мерцающем люминесцентном свете грибов-светильников их бледно-синие лица выглядели зловеще. Все участвовали в каком-то странном ритуале.
Мужчина постарше заунывным голосом, будто бы молитву, затягивал:
– Кислород есть восьмой элемент ибо в его атоме восемь протонов и электронов. В условиях Муоса свободный кислород – молекула из двух атомов. Является газом без цвета и запаха, из которого состоит пятая часть воздуха, коим мы
Радист, открыв рот, слушал это странное песнопение, похожее на выдержку из учебника давно им забытой химии. Спустя минут семь, все присутствующие, от мала до велика, затянули:
– Кислород есть восьмой элемент ибо в его атоме восемь протонов и электронов…
Они пели эту песню разными голосами, но в унисон друг-другу. Радист мог поспорить, что они слово в слово повторили сказанное «запевалой». Радист надеялся, что на этом всё закончится, но потом «запевала» затянул снова:
– Фтор есть девятый элемент ибо…
Радист подумал, что возможно у него очередной бред, и решил не предавать этому особого значения. Он выполз из конуры и встал в полный рост. В голове немного шумело, в теле была слабость, но чувствовал он себя значительно лучше. Никто из поющих не открыл глаз и не пошевелился. Даже если это – бред, эти «химики» вряд ли могут быть опасны. Не возможно представить, чтобы они, отпев оды химическим элементам, тут же кинулись его поджаривать. Но и стоять тут, как дурак, он тоже не хотел. Он уже думал было кашлянуть, чтобы привлечь внимание, но увидел в углу нечто, что его враз отвлекло от певцов-«химиков».
В углу, как раз под светящимся грибом, сидела Светлана с каким-то долговязым «химиком». Это был молодой парень, но своей внешностью больше напоминал взрослого мужика. Она, обняв мужика рукой за шею, что-то шептала ему на ухо. Мужик кивал головой и улыбался. Так обнимать Светлана имела право только его – Радиста! Всё верно: Светлане он был просто нужен, как радист, как московский посланец. А как мужчина – он её не интересовал: слишком хилый, трусливый и молодой, не то, что этот… Мужик был голый, если не считать крохотной юбки. Светлана, что-то важное шепнув ему, наклонилась и посмотрела собеседнику в глаза, и от этого прижалась всем телом к его волосатому торсу. Этого Радист вытерпеть не мог.
Светлана его заметила и махнула рукой, зовя к себе, а потом приложила палец к губам, показывая, чтобы он шел тихо. Радист хотел резко развернуться и уйти, но потом подумал, что это – глупо; надо держаться мужиком. Он с наигранным безразличием пошел к Светлане. Детская обида распирала его. В глаза Светлане он смотреть не хотел, боясь, что она различит в нём приступ ревности. Поэтому смотрел на бородача. Таких бабы любят! Он был не намного старше Радиста, но у него такой уверенный, решительный взгляд, правильные черты лица, небольшая борода, делающая его старше и мудрее на вид.
Бородач почему-то встал и сам направился навстречу Радисту, а потом не дойдя двух метров, присел на одно колено и склонил голову. Радист растерялся и решил, на всякий случай, сделать также, думая, что это какой-то местный ритуал. Быстро подошла Светлана и, схватив их обоих за руки, потащила в конуру. Певцы в это время затягивали гимн натрию.
Радист и Бородач сели на пол, а Светлана, за неимением места – на колени Радисту. Она, как ни в чём не бывало, чмокнула его
– Игорь, это – мой брат! Знакомься – Юрий или, как его здесь называют, Юргенд.
Счастливый Радист был готов расцеловать Юргенда, но решил пока ограничиться рукопожатием:
– Игорь.
Юргенд растерянно протянул руку и робко пожал её Радисту.
– Я рад тебя видеть, Посланный!
– Кто?, – удивился Игорь. Но Светлана перебила:
– Об этом потом.
– Ты же говорила, что твой брат погиб?
– Нет, я тебе говорила, что он пропал. Через четыре года мы встретились, Юра нашёл меня. Нас от диких диггеров отбили светлые диггеры. Думали, что я не выживу и поэтому Светлые оставили меня недалеко от нашего лагеря. А Юру забрали к себе. Теперь он тоже диггер, он вырос в этой бригаде и стал бригадиром. Иногда мы встречались – есть у нас некоторые общие вопросы… Но встречи бывают редкими. Последний раз виделись года полтора назад. Сам понимаешь, как мы рады этой встрече.
Юргенд по-прежнему ошалело, не сводя глаз, смотрел на Радиста. Радиста такое внимание смущало, и чтобы не молчать, он спросил у Юргенда, кивнув на выход из конуры:
– А что это там такое?
Юргенд даже не шелохнулся, и за него ответила Светлана:
– Они учат Поэму Знаний. Когда-то давно бригадиры пришли к выводу, что в условиях разобщённых поселений диггеров трудно сохранять знания и не впасть в дикость. Ведь это уже случилось у их бывших собратьев. Была создана Поэма Знаний – своеобразная энциклопедия, включающая в себя основные положения основных наук: математики, физики, химии, биологии и других. Каждый диггер обязан знать эту поэму наизусть и научить ей своих детей. Почти всё свободное время диггеры занимаются изучением и повторением Поэмы. Можешь поверить, это достаточно эффективный способ, особенно в исполнении диггеров, владеющих «погружением» и «исключением».
– Чем владеющих?..
– Видишь ли, диггеры не выходят на поверхность, а возможностей пропитаться внизу не так уж много. Чтобы выжить в условиях голода, они научились «исключению». Усилием воли они могут те или иные органы или части тела, а при сне и отдыхе – все тело, как бы исключать из организма, погружая в полуживое состояние, требующее минимальных затрат энергии и питательных веществ. Это им помогает: то, что ты съедаешь за день, диггеру может хватить дня на три, а при полном исключении всего тела – даже на целую неделю. Ну а «погружение» – это, наоборот, максимальная активизация работы тех или иных органов. В том зале они все погружены в изучение Поэмы, мозг у них работает во всю, а другие органы почти не задействованы. Кстати, это не так ново. До Последней Мировой на поверхности жили люди, которые могли годами пребывать в полумертвом состоянии. Их называли, кажется, ёгами.
Радист не был уверен, что понял объяснения Светланы. Не имея большого рвения в изучении наук, он подумал о сомнительной пользе такого времяпрепровождения, но решил ничего не говорить, боясь обидеть по-прежнему не сводящего с него глаз Юргенда. Светлана тоже заметила застывшую маску на лице брата, и с улыбкой сказала:
– Всё, брат, давай. Посланный должен отдохнуть. Он ещё слаб.
Юргенд секунд пять не шевелился, потом суетливо и виновато закивал: «Да-да, пусть Посланный отдыхает!» и выполз из конуры. Светлана, поправив занавесь на двери, неожиданно навалилась на Радиста, уложив его на пол. Быстро расстегивая ему пуговицы на одежде, она прошептала: