Муравей в стеклянной банке. Чеченские дневники 1994–2004 гг.
Шрифт:
Ей нравится Сашка, сын тети Али. Хейда в Сашку влюблена!!! Хейда читает книги и любит рисовать. Она рассказала, что раньше жила в России, в селе. Ее дядя держал там стада овец. Хейда играла с одним ягненком. Полюбила его. Завязывала ему бантик. А потом дядя его зарезал. Хейда очень плакала.
Неожиданно сегодня мальчик из нашего класса, Алихан, признался мне в любви. И подарил какую-то корягу в горшочке. Вроде кактус.
Я его вообще никогда не замечала. Он молчун.
Ахмед оказался глупым и пустым. С
Поля
22.11.
Пришла от тети Али. Проведывала ее. Она помогает мне с математикой.
Эрик сказал всего пару слов.
Я одна. Нет отчима – он уехал, нет мамы – она на рынке.
Я занялась копанием в своей душе. Я не понимаю себя. Что это? Я злюсь на Эрика, потому что не являюсь девушкой его мечты. Потому что он не любит меня. Но почему он должен меня любить?! Но я злюсь. Злость переполняет.
Я сочинила себе идеал, который не является реальностью. Мама говорит, надо воспринимать человека, таким, как он есть.
Я пришла к заключению, что я не права, веду себя плохо (это мама на днях подсказала) и, как ни крути – самая противная девчонка на свете. Мне нужно быть волевой. Сильной. Я совсем не умею жить в этом мире. Но я обещаю исправиться!
Поля
23.11.
Все время думала об Эрике. Как все скверно!
Вчера я сказала в гневе, что Эрик и тетя Аля нехорошие, а бабушка Тося – хорошая. Но мама ответила, что все – хорошие.
– Это ты не умеешь подыскивать интересную тему для беседы, – сказала мама. – Ты скучная!
Как подыскать тему для беседы? О мудрых книгах и греческих богах Эрик не говорит. О танцах на столе я ничего не знаю. Вчера, к примеру, я была в гостях, и Эрик спросил:
– Ты ходила сегодня в школу?
– Нет, – ответила я.
– Почему?
– Сегодня выходной день!
Тетя Аля переспросила Эрика:
– Что Поля сказала?
А он ответил маме:
– Сама у нее спроси, она тут что-то мычит еле слышно.
Я обиделась.
Лучше молчать. Свое сердце можно наполнить или любовью или злом. Я поняла одну важную вещь: никого нельзя считать своей собственностью, и каждый имеет право, чтобы быть.
Поля
24.11.
Притопала сегодня в школу: смотрю, а банда Лурье-Львицы уже караулит кого-то у ворот. Хотела мимо пройти.
Но Мила перегородила мне путь и говорит:
– Полина, ты в Мамеда (или Мехеда – я не поняла точно) влюблена, да?
Сначала я даже слегка испугалась, потому как мне показалось, что она сказала “Ахмеда”.
Я подумала: сейчас будет драка, их шестеро, а моих девчонок нет, и кофта у меня новая, а станет дырявая.
– Так с Мехедом, значит, крутишь? – повторила Мила.
Услышав незнакомое имя, я
– Ты совсем, что ли?!
На что Яха, Малка и Нима заявили:
– Конечно, с ним! Он сам сказал!
– Ну, и иди к нему!!! – почему-то истерично закричала Линда и заплакала.
Тара ее обняла.
– Совсем сдурели! – я подвинула их с дороги и прошла. Драка миновала.
Пришла домой, а мама говорит, что этот парень, уж не знаю, как его звать (Мамед или Мехед), наверное, сам нашим девчонкам что-то наврал. Просто издевается, потому что я русская.
П.
26.11.
Была в доме у Хейды. Такая беднота! Сесть некуда, нет даже стульев. Сидят на полу! Одна кровать, и тьма народу в квартире (дяди, племянники, еще кто-то).
Хейда ленится убирать, и ее тетя успела мне нажаловаться, что она “как таракан”.
Видела мельком Мансура. Он пошел к Эрику. Они друзья. У Мансура тоже русская мама, как и у Эрика, как и у меня.
Отчим Руслан стал ко мне придираться сегодня, и мы поругались. Мама его защищает. Кричит на меня. Обидно!
Сочинила стихи. Мама говорит:
– Выбрось их в мусорное ведро! Бездарность!
27.11.
7.00. Вчера мы все страшно поругались. К нам пожаловала тетя Аля и пригласила меня к себе. Мама стала кричать на нее, я на маму, а отчим Руслан на нас всех. В итоге Руслан хлопнул дверью и ушел.
Тетя Аля пошла к себе в квартиру, а мама полночи отрывалась на мне, крича ругательства.
Сейчас мама меня разбудила в семь утра и выгоняет за дверь.
– Иди, торгуй на рынок! Пошла! Пошла!
Сама она дома будет лежать. Ждать, что я деньги принесу.
13.00. Я очень замерзла. Холодно. Снег. Наторговала мало. Куплю перекусить маме. Может, она подобреет?
17.00. Расчет оправдался. Мама поела приготовленный мной ужин и разрешила пойти к тете Але. Мой отчим Руслан дома. Сидит за швейной машинкой. Шьет.
Поля, что жует мандарин
29.11.
Торговала. Познакомилась на рынке с русской девочкой. Ей 11 лет. Ее зовут Вероника.
Отчим обиделся. Ни с кем не разговаривает.
30.11.
Была в школе. Из-за того, что сбежали с уборки, втыка не было.
Я с Хейдой ходила за водой на колодцы. Три часа воду тащили в ведрах. Тяжело.
Отчим ходит, надувшись.
А проклятая соседка тетя Айшат, которой моя мама спасла дядю Адама, лезет с гадостями. Обзывается и желает нам смерти. Как увидит на улице, кричит: