Муравьи, кто они?
Шрифт:
Темнеет. Амазонки скрылись под бетонной плитой возле трансформаторной будки. Туда же исчезают и немногие помощники. Вскоре на поверхности обоих гнезд никого нет, и ничто не говорит о разыгравшейся трагедии.
Вечером я смотрю муравьев вертячек. Каждый из них продолжает свой изнурительный бег без остановок кругами. Но рано утром все пострадавшие здоровы и встречают меня настороженно поднятыми кверху усиками. Внимательно смотрю на них под сильным увеличением бинокуляра, и у всех вижу заметную вмятину на одном из глаз. Амазонки непокорным муравьям защитникам прокалывают черепа своими острыми челюстями, но только эти с вмятинами на глазах выведены из строя. Зачем убивать
На следующий день муравьи-амазонки исчезли из-под трансформаторной будки. Оказывается, у них здесь было что-то вроде перевалочной базы. Откуда они пришли и где их жилище — осталось неизвестным. Наверное, где-то далеко.
Прошло три года, и амазонки вновь напомнили о себе. Я увидал на том же самом месте снова налет коричневых грабителей. Возле отверстия ведущего под трансформаторную будку, также в возбуждении сновали муравьи-помощники, также дружно неслись гуськом друг за другом амазонки с куколками. Только возле гнезда страдальцев уже не было никакой стычки, а вся чахлая полынь пестрела от муравьев спасателей, угнездившихся на растении с куколками. Наверное, за эти три года амазонки не раз совершали свои военные походы, и прыткие муравьи куникулярии обрели печальный опыт. Теперь они не стали драться с пришельцами, а бросились изо всех сил спасать свое потомство, и все сводилось к тому, кто скорее расхватит запеленутую в коконы молодежь. Но как возникла такая реакция, носящая вполне рациональный характер!
Рано утром я снова поспешил к трансформаторной будке. Муравьев там снова не было. Они откочевали с трофеями. И на этот раз мне не удалось узнать, где их основное жилище, как они устроились в большом городе среди домов, асфальта с оживленным движением автомобилей.
Прошло много лет. Выросли дети, свидетели муравьиного похода. Миша стал шофером, главою большого семейства. Таня — психиатром, обзавелась не только детьми, но и внуками. Очень изменился и город. Всюду выросли многоэтажные здания, все улицы покрылись асфальтом, очень много появилось автомобилей. Исчезли из него муравьи, и ничего не осталось от старого города.
Возле обгорелого пня, оставшегося от могучей лиственницы, черные муравьи Форкика фуска мечутся в возбуждении. Многие из них тащат куколки: здесь произошел налет кроваво-красных муравьев Формика сангвинеа. Кое-где видны и сами виновники произошедшего. Сейчас полдень, солнце нещадно печет, резвятся мухи, стрекочут кобылки. Муравьям бы пора заканчивать переноску куколок, спрятанных от налетчиков, обратно в жилище, ведь опасность миновала. Но они все еще бегают, разыскивают свое добро. До него немало охотников. Вот, например, паук-скакунчик ухватил куколку и спешит с нею взобраться на пень и полакомиться ею. Нашли куколку черные мирмики и также намереваются ее растерзать. Кое-когда забегают и сами грабители: не осталось ли где-либо забытых куколок.
В глубокой щелке черного пня виднеется белое пятнышко. Вот даже куда запрятали куколку. Но она не одна, ее держит, не разжимая челюстей, робкий муравей. Он прижался всем телом к пню, неразличим, недвижим, не шелохнется. Надолго ли он так застыл: налет то произошел утром. Случайно к нему подбегает другой муравей, выхватывает куколку и несет домой. Робкий муравей растерян, крутится на одном месте и опять замирает в щелке, где пробыл столько времени с куколкой. Это, видимо, нянька, совсем перепуганная. Но все же сделала, дело, спасла куколку. Как теперь она доберется до дома! Придется ей блуждать или
Вместе со студентами мы занимаемся расселением рыжего лесного муравья в окрестностях Томска. Прежде чем разместить переселенцев, тщательно обследуется место будущей жизни муравьев. Муравьи-хозяева территории разных видов часто устраивают разгром поселенцев. В одном месте территория оказалась занятой кроваво-красным муравьем рабовладельцем Формика сангвинеа. Внешне этот муравей очень похож на рыжего лесного муравья Формика руфа, и только, разве, грудь его заметно краснее. Название же «кроваво-красный», присвоенное мирмекологами, явно утрированное.
— Какой же это рабовладелец! — удивляются мои помощники. — Сколько пересмотрели его муравейников, ни в одном нет рабов.
Действительно, обследование сегодня дало странные результаты. На место давно прошедшей порубки леса у пеньков всюду пристроились гнезда этого вида, но без муравьев-помощников. Хозяева все делают сами: и воспитывают молодь, и ходят на охоту, и доят тлей, и строят жилище. Об этом муравье известно, что он держит помощников и совершает грабительские налеты за куколками только вначале обоснования своей семьи. Когда же она окрепнет, вырастет, становится крепкой, походы за куколками прекращаются, «помощники» постепенно вымирают. Но здесь в этом лесу семьи рабовладельца небольшие, хотя и многочисленные. Может быть, инстинкт рабовладельчества способен угасать?
— Дорогие друзья! — говорю я своим помощникам студентам, — мы попали с вами в страну старичков.
Но эта страна старичков, принесла нам много неприятностей, когда пришла пора расселять муравейники рыжего лесного муравья. Несмотря на наши старания, рабовладельцы учинили настоящий разгром поселенцам. Что же рабовладельцы будут делать с награбленными куколками? Наверное, съедят. Ведь им, старичкам, неведом инстинкт рабовладельчества.
Но я ошибся. На следующий год вблизи разоренных муравейников — переселенцев выросли маленькие конусы из палочек и хвоинок. На них кипела неугомонная жизнь рыжих лесных муравьев. Только они не были настоящими хозяевами. В каждом муравейничке жили и рабовладельцы. Почему же они возвратились к своему ремеслу?
Тщательно обследую страну старичков. Здесь же живут муравьи — лазиусы, мирмики, кампонотусы, много других видов. Нет только тех, кого можно было бы использовать для своих разбойничьих набегов, муравьев того же рода Формика, к которому принадлежит и сам сангвинеа. Эти муравьи давным-давно истреблены рабовладельцами, нападать и грабить некого. Вот и пришлось отказаться от прежних обычаев.
Объяснение кажется правдоподобным, образ жизни этого вида оказывается иным, чем представлялось прежде.
Впереди зеленое озеро в желтых пустынных берегах. А за ним — фиолетовые горы. Дует прохладный ветер. Но солнце, как всегда, сияет ровно, щедро и жарко.
На светлой земле вижу совершенно необычного муравья. Голова, грудь его ярко коричнево-красные, а брюшко слегка приостренное кзади, черное. Муравей блестящий, будто отполированный и в лупу на его одеянии отражается сияющий день. Никогда не встречал такого муравья, он мне неизвестен и находка его — целое событие. Посмотреть бы, чем он занимался и не упустить его самого! Но мне везет за первым мчится второй и несет в челюстях собрата, сжавшегося комочком. И еще такой же самый торопится следом с живым грузом.