Муравьиный Бог
Шрифт:
«Напившись крови, моряки в какой-то мере удовлетворили мучившую их невыносимую жажду, а затем, по общему согласию, отделили юнге кисти, ступни и голову, и вместе с внутренностями выбросили их в море; потом по кусочкам съели тело», — поведал миру грустную историю Эдгар По. — очкарик прикрыл книгу и хитро посмотрел на Женьку. — Вас интересует, что произошло дальше?
— Конечно! — подвинулся к нему Женька поближе.
— Тогда продолжим! — торжественно открыл книгу Лесков. — ««28 июня 1884, спустя полвека, из английского порта Саутгемптон к далеким берегам Австралии вышла яхта "Миньонетт" с экипажем из четырёх человек. Среди просоленных морских волков оказался и новичок в морском деле — сбежавший от родителей семнадцатилетний парень — Ричард Паркер! Дальше —
— Ну, и как вам эта история? — отложил книгу в сторону попутчик.
— Читай дальше! — перевернулся с боку на бок Тофик. — Очень интересно!
— А вот вам ещё, — снова взялся за книгу очкарик, — «В 90-х годах XIX века малоизвестный нью-йоркский писатель Морген Робертсон писал приключенческий роман "Тщетность". В какой-то момент, как рассказывал сам писатель, он впал в состояние, близкое к трансу, и сюжет сам "выплеснулся" на бумагу. Роман вышел в 1898 году в издательстве "Мэнсфилд".
…Атлантика, холодный апрельский вечер, огромный роскошный лайнер с надписью "Титан" "стремительно плывя через туман… протаранил айсберг… Предсмертные вопли трех тысяч охваченных ужасом пассажиров взмыли к небу". С дотошностью следователя писатель приводит характеристики корабля, возникшего перед его мысленным взором. Длина 243 метра, водоизмещение 45 тысяч тонн, мощность двигателей 75 тысяч лошадиных сил, максимальная скорость 25 узлов, четыре трубы, три винта, две мачты… Приводит и такую деталь: "непотопляемый, несокрушимый лайнер имел на борту значительно меньше шлюпок, чем предусматривалось морским правом…". Заметим, что в момент написания романа таких гигантских кораблей, как описанный в нем "Титан", в мире еще и в помине не было. Через четырнадцать лет этот мало кем замеченный роман приобрел огромную популярность. Трагедия, описанная Робертсоном, произошла в реальности.
В среду, 10 апреля 1912 года отошел в свое первое и последнее плавание "Титаник" — самый крупный лайнер того времени: длина 268 метров, водоизмещение 66 тысяч тонн, 55 тысяч лошадиных сил, 25 узлов, четыре трубы, три винта, две мачты, три тысячи пассажирских мест… Проходит два дня и, будто следуя сценарию, описанному много лет назад, корабль, столкнувшись холодной ночью с айсбергом, уходит в пучину океана».
— Не может быть! — шумно выдохнул воздух Тофик и потянулся за полотенцем.
— «Совпали почти все обстоятельства катастрофы: от названия кораблей до их характеристик, количества пассажиров, причины, времени и места гибели, и даже такая драматическая деталь, как нехватка спасательных шлюпок.» — закончил чтение умный очкарик и продолжил уже самостоятельную лекцию. — С точки зрения математики вероятность случайного совпадения была ничтожной. А научный прогноз подобной точности, как таковой невозможен даже сегодня, когда в арсенале у ученых самые совершенные методы и высокопроизводительные ЭВМ. В конце же Х!Х века подобный прогноз был просто еретическим: большие корабли считались непотопляемыми в принципе. Достоверно известно, что некоторые пассажиры (в том числе банкир Дж.
— Их Бог хранил! — поучительно поднял палец Тофик.
— Не только Бог. — возразил Лесков. — Трагедию предсказывали и известные медиумы. Знаменитый Льюис Хамон (Чейро, 1866–1936), за много лет предсказавший Григорию Распутину смерть в водах Невы, а Николаю II — трагическую гибель, предупредил своего знакомого журналиста В.Т. Стейда запиской: "Путешествие будет опасным в апреле 1912 года". Журналист рискнул и… погиб на "Титанике". А предсказатель В.Н. Терни в день отплытия в письме своей знакомой (опубликовано в журнале "Лайт" 29 июня 1912 г.) предупреждал, что лайнер затонет в течение двух дней…»
— И что всё это значит? — удивлённо переспросил Женька.
— Это означает, Евгений, — задумчиво произнёс попутчик, что одновременно существует множество миров, одинаковых по своей истории, но сдвинутых относительно друг друга по времени. Иногда эти миры пересекаются, и тогда возникают аномалии, в которых время опережает события, либо события опережают время. Ещё греческий философ Прокл, утверждал, что «время не подобно прямой линии, безгранично продолжающейся в обоих направлениях. Движение времени соединяет конец с началом, и это происходит бесчисленное число раз».
Очнулся Женька на койке, под чистой простыней, пахнущей
каким-то вкусным парфюмерным запахом. В палате не было никого, и в голове у Женьки тут же мелькнула естественная мысль: «Бежать!» Он попытался вскочить на ноги, но смог только медленно приподняться и сесть на край кровати.
Кружилась голова.
Перед ним на тумбочке лежал набор диковиных тюбиков и маленький квадратик в красивой упаковке. Он развернул его и понял, что это — мыло. Не совсем обыкновенное — оно вкусно пахло. Женька привык к тупому смраду уставного армейского мыла, похожего на динамит, а тут — от розового кусочка исходил розовый запах. А еще он увидел небольшое зеркальце и заглянул в него — картина нарисовалась выразительная: один глаз заплыл полностью, под ним красовалась черно-желтая опухоль, весь белок второго глаза был налит кровью, но этим глазом можно было что-то рассмотреть вокруг себя.
— Эй, парень, ты, никак, на свидание собираешься? — прозвучал за спиной голос Рика, и Женька быстро обернулся. Вместе с Риком в палату вошёл невысокий человек в защитной форме, он поставил рядом с Женькиной кроватью табурет и присел на него.
— Свободен, Рик, — негромко произнес человек. — Принеси мне кофе, пожалуйста.
— Сэр, — вытянулся доктор и тут же исчез в дверном проеме.
Человек несколько секунд внимательно всматривался в лицо
Женьки, а затем спокойно спросил:
— Ты говоришь по-английски?
— Я учил язык в школе, — вяло кивнул головой Женька.
— В каком городе? — быстро спросил человек.
— В Нижневартовске.
— Ныж-не-фартофск, — с трудом выговорил человек. — Как это можно вообще произнести! Это далеко от Москвы?
— В Западной Сибири. На Оби, — непроизвольно улыбнулся Женька. — Но вырос я в Хиве.
— Как же ты сюда попал? — человек заговорил по-узбекски.
— Мне трудно вам всё рассказать, — замялся Женька.
— А ты не спеши, — успокоительно вытянул руку вперед человек, — и не бойся. Насрулло больше не твой хозяин.
— Вы меня выкупили? — настороженно поинтересовался Женька. — Для чего?
— Не беспокойся, парень, — рассмеялся человек и перешёл на английский, — у меня другие привычки! Знаешь, на земле есть такая страна, Америка, так вот в той стране живут люди, которые больше всего в жизни ценят свободу, — почему же этим людям не помочь узбекскому мальчику из хорошей семьи?
— Я — русский, — выпалил Женька и успел заметить, как в глазах у человека мелькнула искра удовлетворения. — Я вырос в военном городке под Хивой, а потом мы переехали в Нижневартовск.