Муравьиный лев
Шрифт:
Он сел и пристегнулся.
— Минутку. — Клим склонился над открытым окном. — А вы не думали, инженер, что может быть еще один выход? Кроме побега?
— Юноша, я все время об этом мыслю, только ничего не получается. Может, придумается что-нибудь там? — Он вновь слабо улыбнулся, и Клим теперь заметил, какое у него усталое лицо.
— Счастливо оставаться…
И желтая машина помчалась изгибом шоссе, чем-то напомнив Климу муравья, бегущего по склону песчаной воронки.
17.
— Я по объявлению, — хмуро сообщил массивный мужчина в сером костюме. Клим, ежась от утреннего холода (он выскочил открывать в одних трусиках), распахнул дверь и сказал, преодолевая зевок:
— Заходите…
В рассветном полумраке отчетливо видны были индексы наручных часов — без десяти шесть. Не терпится человеку стать домовладельцем!
— Присядьте, я сейчас.
Ярчук быстро натянул брюки, искоса рассматривая незнакомца. Тот все также сумрачно уселся на краешке стула, глядя в одну точку перед собой. Повадкой он напоминал отставного военного: плечи квадратные, приподнятые, уши приплюснуты к круглому черепу, взгляд до странности светлых выпуклых глаз неопределим. Клим пролез в тесную трикотажную рубаху, одернул ее на мускулистом торсе и уселся напротив гостя.
— Я вас слушаю.
Квадратный испытующе взглянул на него; Ярчук мог бы сказать — с повышенным интересом, не особенно идущим к этому раннему времени. Может, подставка Пана?
— Я по объявлению, — воспроизвел гость свою фразу. — Хотелось бы взглянуть на бумаги…
Клим удивился.
— Думаю, бумаги — дело последнее. Сперва, может быть, посмотрите хозяйство? Постройки, сад?
— Уже посмотрел, с вашего разрешения, — первый раз что-то вроде улыбки показалось на лице отставника. — Обошел все, чтобы вас не будить спозаранку.
«Ясно, — подумал Клим, — мы с ним расходимся в понятии „спозаранку“».
— Затемно, наверное, приехали, — вслух сказал он.
— Да, рановато, так уж получилось… Все-таки, бумаги бы посмотреть…
Определенно, здесь что-то нечисто. Клим насторожился, остатки сна улетучились. Он вышел в соседнюю комнату, достал из шкафчика папку.
— Вот, смотрите, здесь все.
Покупатель надел очки в толстой оправе, зашуршал бумагами.
— Так… план дома с постройками… страховой полис… а это из суда что — ага, свидетельство о праве наследования…
Ярчук прибрал постель с дивана, ожидая, пока тот закончит.
— Ну что, документация вас устраивает?
— Вполне. Главное, нет пристроек без санкции районного архитектора. Это, знаете, такая морока. Хотелось бы еще…
Замечание насчет пристроек было сущей чепухой. Клим прервал его:
— Неплохо бы, как говорится, быть взаимно откровенным… Разрешите взглянуть на ваши бумаги, в свою очередь. Знаете — я теперь дока в этих делах, знаю, что и кому
Отставник снова странно взглянул на него.
— На беду, как раз не захватил никаких документов. Могу лишь так представиться, словесно — если поверите…
Клим скупо кивнул: валяйте, мол.
— Степаненко Андрей Гаврилович, проживаю на Ждановской набережной, двадцать пять дробь один. Коренной горожанин, так что право на покупку есть.
— Достаточно пяти лет проживания, — сказал Ярчук. — А зачем вам, коренному горожанину, это бунгало? Я за него с вас могу заломить еще те деньги. Знаете, небось, теперешние цены на жилье?
Квадратный несколько смущенно изложил свою позицию:
— К природе начинает тянуть в зрелом возрасте, к древесности, к травке… Тем более, если вырос на лоне, так сказать… Ну, а если вы захотите с меня взять больше того, что в моих возможностях — что ж, останусь при своих интересах… на Ждановской.
«Нет, — соображал Клим, — вряд ли он от них. Разве что играет уж очень мастерски, ну прямо Леонов!»
— Чего там, — сказал он, — цена стоит в полисе, больше ни гроша не возьму… Если только вы на самом деле Степаненко Андрей Гаврилович.
Квадратный будто не расслышал последнюю фразу; он тщательно завязал папку и вручил ее Климу. Поднялся со стула — стало заметно, что он выше ростом на полголовы.
— Резонно, согласен с вами — деньги против документов. Тут вы совершенно правы, продолжим этот разговор (он глянул на часы с календарем), — в среду, как вы на это?
— Идет. — Клим все еще не определился относительно гостя. — Только не в такую рань. Скажем, часов в десять.
Квадратный зачем-то выглянул в окно, раздвинув занавески.
— В среду как раз нотариус работает здесь.
— Где это — здесь?
— В поселковом совете, я имею в виду.
— А-а, вот что. Вы, будто, уже по рукам ударили.
— Почти что. — Гость снова улыбнулся. — Ну, до среды.
Ярчук проводил его до калитки. Солнце уже поднялось над осинами и посылало уходящему в спину низкие бледные лучи. Тут Клим заметил еще одну фигуру.
— Клим!
С той стороны изгороди пробирался к нему Губский в дождевой куртке бронзового цвета, похожий на встревоженный самовар. Положительно, сегодня никому не спалось.
— Кто это такой был? — сосед, отдуваясь, глядел вслед квадратному.
— Клиент, как вы говорите. Потенциальный покупатель.
— Вот оно что… — Иван Терентьевич сухо поджал губы. — Я же тебе обещал покупателя, куда ты спешишь? И тип какой-то неприятный. Смотрю — бродит в малиннике, будто медведь…
— А вы-то чего встали до петухов?
— Я? — замялся Губский. — Возраст, наверное, не спится. Брожу по саду.
Ярчук бросил взгляд на соседний двор.