Мурена
Шрифт:
Командир по громкой связи вызвал старпома.
– Андрей Семенович срочно соберите весь командный состав, всех мичманов и офицеров в кают-компании. Через десять минут объявляю боевой приказ. Офицеры переглянулись между собой.
– К походу готовы? Иван Ильич?
– Так точно товарищ командир!
– Андрей?
– Лодка в порядке, личный состав здоров, – старший помощник пожал плечами.– Разрешите выполнять?
– Идите.
Капитан третьего ранга вышел.
–Что с ним? Опять с женой скандал? –
– Ну конечно. Молодой еще, горячий, к столбу ревновать готов.
– Ты уж Иван Ильич повлияй, проведи беседу, ведь все у них хорошо, Люся человек прекрасный. Зачем себя изводить?
– Поговорю обязательно, – замполит улыбнулся в усы.
На борт поднялись приехавшие инженеры–ракетчики. Оставили вещи в лазарете и вместе со всеми прошли в офицерскую кают-компанию.
Никифоров зачитал боевой приказ, пояснил ближайшие задачи. Командиры боевых частей корабля доложили о готовности к походу.
Выступил замполит. Напомнил всем о неукоснительном выполнении воинского долга. Объявил об ответственности перед правительством, коммунистической партией и советским народом. Кратко поведал о политической обстановке в мире, умыслах американской военщины и их сателлитов стран-участников НАТО.
Вскоре, малым ходом двинулись к недалекому «Таймыру». Специалисты вскрыли контейнеры, долго и тщательно проверяли, внимательно осматривали ракетные системы. Искали возможные при транспортировке повреждения. Затем открыли свои чемоданчики и, подключая куда-то в корпус ракеты приборы, протестировав и убедившись, что все в порядке, наконец, дали «добро» на погрузку в шахты, где ракеты и были поставлены на боевой взвод.
Командир отпустил всех офицеров и мичманов, у кого были семьи в поселке, приказав завтра в 06.00 всем быть на лодке. Никифоров вызвал старпома.
– Андрей, ты давай в Видяево, в 00. часов сменишь меня.
– Езжай ты, Серега, я не хочу с ней видеться…
– Оставь свою ревность, не мотай ей нервы глупой подозрительностью – командир разозлился. – А сына тоже видеть не хочешь? Все Андрей, без возражений. Выполнять! Сменишь меня в 00.
Командир прошел в каюту штурмана корабля, наказав дежурному офицеру не беспокоить без надобности. Надо было окончательно проложить, рассчитать и обсудить боевой курс в заданный квадрат, просмотреть карты глубин и океанских течений.
Командир БЧ-1, капитан второго ранга Валентин Иванович Громов - давний друг и однокурсник Никифорова, имел огромный опыт подводного плавания и заслуженно считался одним из лучших навигаторов флота. В августе принимает командование аналогичной лодкой «Барракуда». Давно уже готов быть командиром атомохода. Со спокойным, веселым характером всегда был душой любой офицерской компании. По службе – требовательный интеллектуал, он и своих подчиненных заставлял много учиться штурманской специальности, и
Двое детей, сыну девять и дочери двенадцать лет. Жена Ирина, приятная обаятельная, чуть полноватая, гостеприимная домохозяйка. Несколько капризная, чуть взбалмошная, веселая хохотунья. Отношения в семье прекрасные. Очень часто своей дружной компанией собирались у них. Всегда ждал хороший стол, отличное настроение и интересное общение. Засиживались до самого утра.
– Ну что, Валентин, по местам стоять, с якоря сниматься? – командир шутил…
Сели за штурманский стол, и забыв обо всем на свете, с головой зарылись в навигационные морские карты.
Капитан третьего ранга Сергеев сидел у себя на кухне в состоянии тоскливого мрачного отупения. Хватанул стакан водки, закусил какой-то ерундой…
Людмила, в гостиной смотрела телевизор. С ним, видимо помня вчерашнюю обиду, разговаривать, не собиралась. Сын у себя в комнате делал уроки.
Андрей налил еще полстакана, выпил залпом и тяжело вздохнув, поднялся. Прошел в комнату, сел в кресло. Люся сидела на диване, поджав красивые ноги и делая вид, что ее очень интересует происходящее на экране. Долго молчали. Наконец он хрипло выдавил:
– Я ухожу…
Она медленно повернула голову.
– Поход?
– Да… Видимо надолго.
– Андрей закинул ногу на ногу.– Отдохнешь от меня, – ухмыльнулся…
– Глупый ты, дурачок… - она опустила ноги. – Идем, накормлю тебя.
Что-то дрогнуло у него внутри, какая-то горечь подкатила к горлу. Он подошел, опустился на пол, уткнулся как ребенок, в эти родные колени…
– Прости меня, Люся, я совсем уже с ума сошел! Не могу без тебя… люблю, безумно… прости, прости…
– Да что ты, Андрей! – она взяла его голову в свои руки, смотрела прямо в глаза. – Как ты можешь думать... как ты смеешь не верить мне? Измотал и себя и меня… глупо это все. Неужели не видишь, что я вся твоя, почему унижаешь меня подозрениями?
Ей вдруг почудилось, будто видит его последний раз. Сердце дрогнуло, затрепетало, заколотилось бешено. Обняла, прижала к груди, задышала тяжело… Какое-то отчаяние охватывало, неотвратимая безысходность накрывала щемящей тревогой. Опять долго молчали, тихо сидели в темноте…
Наконец прошли в кухню ужинать. Она смотрела, подперев руками подбородок, как он ест. Чувство жалости и опасности не отпускало. Много раз она провожала его, иногда уходил надолго, почти на полгода. Но такого отчаянного ощущения обреченности никогда еще не возникало. Очень расстроенная, мыла посуду. На глаза наворачивались слезы.
– Мне уже пора.
– Как? Так скоро?
– Нужно менять командира… - Андрей встал, обнял крепко. Людмила не выдержала, зарыдала в голос… Прибежал сын Олег, все понял…