Мурка
Шрифт:
— Ну как тебе у нас? — Евдокия продолжала краситься, то и дело бросая на меня взгляд.
— Пять звезд, — подмигнул я, откусывая хлеб.
— Как как?
— Говорю, что теперь это будет одна из моих любимых гостиниц.
Она впервые за время нашего знакомства расплылась в улыбке. А я впервые увидел, что Евдокия никакая не железная леди, а весьма симпатичная женщина.
— На вечер тебе есть где остановиться, может, придержать для тебя комнатку, а? Получше что найду...— она попыталась коснуться моей руки своими пальцами, но я аккуратно их убрал.
Сделал вид, что прокашлялся, подавившись хлебом. Тут такое дело... в общем, мое молодое тело, наконец,
Евдокия изумленно уставилась на меня. Дабы не натворить дел (у тетушки я не собирался ночевать, а здесь было вполне себе уютно) я улыбнулся, сказал, что все было очень и очень вкусно, и пожелал хорошего дня.
— Это значит — до вечера?
— Ну вы же говорите, что найдете мне место получше подвальной комнатушки? — ответил я вопросом на вопрос, беря себя в руки.
Она прищурилась.
— Я так и не спросила, как тебя зовут?
— Серегой называй, — ляпнул я первое пришедшее в голову имя.
— А меня можешь звать Евдоша...
Глава 15
Как говорится, чем дальше в лес, тем больше дров. Так и новая советская власть, чем крепче оседали большевики в отвоеванном Ростове-на-Дону, тем больше на улицах города появлялось атрибутов советской власти. Коммунисты в третий раз кряду старались организовать на Дону свое представительство. Задачей коммунистической партии было за счет пропаганды склонить местное население на свою сторону, ведь далеко не все ростовчане радовались приходу советской власти. Некоторые горожане и вовсе боялись, что через время власть снова перейдет к белогвардейцам, и тогда тем, кто поддержал коммунистов, не поздоровится. Обычно бог любит троицу, но никто из местных еще не знал, что третья попытка коммунистов на Дону станет последней... В прошлые разы не удалось закрепиться, потому что не было сильной организации, вот это и хотели исправить.
Трактир товарища Лифшица располагался на самой что ни на есть центральной улице города, поэтому по пути я успел послушать глашатаев — такие же «живые газеты», как в лазарете, только уличные, а потому горланили погромче.
— Товарищи, внимание! Говорит советская власть, — вещал один из них, вскинув руку в плохенькой имитации Ильича.
Люди, проходящие мимо, охотно останавливались и слушали. Уже сейчас вокруг выступающего скучковалось пара десятков человек, не меньше.
— По завершению «партийной недели», уже седьмого марта, в ближайшее воскресенье состоится первый коммунистический воскресник на Дону! Как говорит товарищ Ленин, это есть проявление героизма трудящихся масс, начавших практическое строительство социализма и новое, коммунистическое отношение к труду! Мы приглашаем присоединиться всех желающих...
Мне, честно говоря, слушать о воскреснике не очень чтобы и хотелось, хватило субботников в 80-х. Было время, когда нас в добровольно-принудительном порядке всем отделом отправляли красить заборы на городских улицах. Впечатлений — на всю жизнь, когда вместо рыбалки или пивка во время законных выходных тебя выгоняют на такой вот «сознательный организованный бесплатный труд на благо общества в свободное от работы время». Я, как и все, от такого
С этогопонедельникани одного бездельника,и воскресениеи субботапонедельничная работа.
Но я — это я, а сейчас «сочувствующий» народ, следуя порыву революционного энтузиазма, слушал вещавшего развесив уши и был готов в охотку пойти на воскресник. Флаг вам в руки. Я ловко прошмыгнул мимо глашатая, но уже в следующем переулке встретил еще одного. Этот немолодой человек с побитым оспой лицом вещал на другой лад:
— Товарищи, 17 марта в Ростов-на-Дону прибудет поезд «Октябрьская революция» с товарищем Калининым для проведения митинга перед трудящимися. Председатель ВЦИК и почетный председатель Казачьего отдела ВЦИК подробно разъяснит сущность Советской власти и преимущество советской формы государства для трудящихся масс...
Я невольно заслушался. Участие лично Калинина в организации Советской власти на Дону подчеркивало, что Советы взялись за Дон по-взрослому и хотели скорее превратить регион в оплот собственной власти.
Однако коммунисты коммунистами, а в начале восьмого я уже подходил к трактиру товарища Лифшица, готовый к новому трудовому дню. Уж не знаю, какую лепту я вносил в построение коммунизма на доставке самогона, но есть как есть.
Трактир оказался открыт, но по такому раннему времени внутри не было ни одного посетителя. Лифшица я застал за барной стойкой, спиной ко входу, он, как обычно, возился со своим граммофоном, выбирая, что поставить и с какой музыки начать новый день. Наконец, выбор пал на цыганский романс в исполнении Тамары Церетели. Как я зашел, трактирщик слышал, потому что дверной колокольчик при этом громко звякнул. Но обернулся Лифшиц лишь тогда, когда по залу растеклась приятная музыка. Завидев меня, трактирщик приветственно кивнул.
— Чего это ты сегодня с петухами встал? — поинтересовался он.
— Волка ноги кормят.
— Присаживайся, я почти закончил, — сообщил трактирщик.
Я подошел к барной стойке, сложил руки на столешнице, дожидаясь, пока Лифшиц закончит со своими пластинками. Пока трактирщик возился, обратил внимание, что на барной стойке стояли две кружки. Любопытства ради поглазел на них, замечая, что в них остатки не алкоголя, как могло подуматься, а чая... даже нет, судя по запаху — шиповника. Не знал, что в меню трактира есть не только выпивка, но и шиповник, но, похоже, я ошибся, когда решил, что посетителей с утра еще не было. К Лифшицу уже заходили, где-то за полчаса до моего прихода — об этом свидетельствовал пепел от выкуренных папирос и при этом — отсутствие в воздухе запаха табачного дыма. Трактирщик был педантом во всем, что касалось порядка в заведении, и вряд ли бы не убрал пепел и грязные кружки со вчерашнего дня. Интересно, кого принесло в такую рань срочно выпить шиповника, причем до открытия бара? И не менее интересно, почему Лифшиц их пустил.
На этом мои размышления об утренних гостях подошли бы к концу, но трактирщик, сложив в стопку пластинки, снова обернулся и, облокотившись о барную стойку, заглянул мне в глаза.
— Как спалось, не икалось?
Хороший вопрос, как спалось. Спалось в подвале с крысой, под аккомпанемент двух алкашей и хозяйки Дуни, решившей залезть мне в трусы (кстати, блин, а Дуня эта в курсе вообще, что я теперь несовершеннолетний?). Понятное дело, рассказывать трактирщику о прошедшей ночи я не стал. А вот почему он решил, что мне икалось — решил уточнить.