Мушкетер и фея (сборник)
Шрифт:
Под вечер Джонни сидел на подоконнике в покинутой Вериной комнате и задумчиво счищал с колена последние черные кожурки. Все в комнате было так же, как при Вере, – та забрала с собой только два чемодана, а крупные вещи решила увезти позднее.
Раньше Джонни приходил сюда – будто вступал на территорию, занятую враждебной армией, а теперь здесь ему ничего не грозило. И пришла к Джонни странная печаль.
В комнату заглянула мама. Задержалась в дверях. Внимательно посмотрела на Джонни и тихонько спросила:
– Ну? Что притих, искатель приключений?
Джонни
– Мам… А ведь в общем-то она совсем не плохой человек.
– Наконец ты это понял, – сказала мама.
– Да… – вздохнул Джонни. Иногда он умел быть самокритичным. – Знаешь, мама, мне даже кажется, что я буду по ней скучать…
Мама, как девочка, села на подоконник. Рядом с Джонни. Взяла его за плечи. Покачала туда-сюда.
– Эх ты, воробушек… Ничего, она будет ездить к нам в гости. А мы скоро поедем к ней на свадьбу.
– И я? – усомнился Джонни. – Думаешь, она мне обрадуется?
Мама засмеялась:
– Обрадуется. Не так уж она и сердится.
– А Валентин Эдуардович? Он-то, наверно, после этой истории меня и совсем видеть не захочет.
– Захочет. Знаешь, что он сказал? "Все это – досадная случайность. Я уверен, что Женя действовал из самых благородных побуждений… " А еще он попросил: "Передайте Жене, что он все равно кузнец моего счастья".
– Как это? – изумился Джонни.
– Ну, видишь ли… Когда Вера поняла, какие страдания он терпит, чтобы стать ее женихом, она больше не колебалась… В одной старинной пьесе есть такие слова: "Она меня за муки полюбила… "
Джонни задумчиво сказал:
– По-моему, она все решила еще раньше.
– Возможно. И все же этот случай был последней каплей…
Джонни подумал и хмыкнул:
– Ничего себе капля! Целый пузырек.
Мама посмеялась вместе с ним и поднялась.
– Посиди, – попросил Джонни. – Мне одному что-то скучно…
– Да, "посиди". А кто будет готовить ужин?.. Ты не заскучаешь, вон к тебе Катя идет.
– Где? – оживился Джонни. – Я не вижу… О-о-о! Вот это да!
Катька переходила улицу. Сейчас она была совсем не похожа на загорелого поцарапанного мальчишку. Она была прекрасна, как в тот день, когда Джонни первый раз увидел ее на весеннем карнавале. В светлом пышном платьице и белых босоножках, она походила на маленького лебедя из балета Чайковского, который недавно показывали по второй программе.
Джонни почему-то заволновался, поправил вельветовую штанину и разгладил воротничок.
Катя впорхнула в комнату. Играя белой сумочкой, спускавшейся с плеча на тонком ремешке, она прощебетала:
– Джонни, пойдем с нами в парк? Там выступает летний цирк, мама купила три билета.
– Как я пойду? – огорченно откликнулся Джонни. – Я досиживаю то, что осталось. Последний вечер сегодня…
– Отпросись, – пританцовывая, сказала Катя.
– Опять просить? Ну уж, фигушки!
– Тогда я сама… – Она выскочила за порог и через полминуты привела за руку Джонниного папу.
Поглядывая на Джонни, папа сказал:
– Вам, Екатерина Дмитриевна, я ни в чем отказать не могу. Этот герой может считать, что получил
– Не надо мне никакого помилования! – ощетинился Джонни.
– Здрасте, я ваша тетя! А что тебе надо?
– Милуют тех, кто виноват…
– Ага. А ты, конечно, во всем прав! Так?
– Так, – задумчиво сказал Джонни.
– И, значит, по-прежнему будешь кулаками выяснять отношения с этим… со Шпуней!
Джонни подумал.
– Нет, пожалуй… Кажется, мы помирились.
Папа сказал с облегчением:
– Один вопрос отпадает сам собой… А как насчет звания "демагога", которым ты наградил родного отца?
Джонни встрепенулся и даже обрадовался:
– Да, тут я конечно!.. Это от необразованности. Ты уж, папа, не сердись.
– То-то же, – сказал отец. – Остался вопрос о твоем выступлении в парке.
Джонни опять опечалился и с гордостью человека, готового до конца страдать за истину, проговорил:
– Тут я все равно прав. Мне сам Валентин Эдуардович сказал.
– Он просто деликатный человек…
– Нет! Он всерьез говорил, что я хорошо выступил.
– Да, – вмешалась Катя. – В газете ведь так же написано.
– В какой газете? – разом спросили папа и Джонни.
– Вы не читали? – удивилась Катя. – Вы, товарищи, совершенно отстали от жизни.
Она достала из сумочки порядком помятый лист городской газеты. Наверху страницы было крупно напечатано: "Горны трубят! Пионерское лето в разгаре!" Джонни увидел несколько фотоснимков, на которых ребята качались на качелях, куда-то бежали, взявшись за руки, и били в барабаны…
– Вот… – Катя показала на маленькую заметку в уголке листа. Заметка называлась "На важную тему".
Папа и Джонни, стукнувшись над газетой головами, стали читать:
"В субботу ребята из городского пионерского лагеря с удовольствием прослушали лекцию об истории нашего родного города. Ее прочитал приехавший из Москвы кандидат исторических наук В. Э. Верхотурский. Перед лекцией выступил четвероклассник школы № 2 Женя Воробьев. В своей короткой речи он поднял серьезный вопрос о том, что некоторые владельцы частных автомашин нарушают существующие правила и ставят свои гаражи в самых неподходящих местах, в том числе и на площадках, которые ребята сами построили для своих игр. Надо надеяться, что городские власти не оставят эту тревожную проблему без внимания.
Член молодежного литературного объединения, ученик девятого класса школы № 2 Сергей Волошин".
Джонни прыгнул к окошку и нырнул в него головой, словно хотел выброситься со второго этажа. Катя и отец в панике вцепились в его штанины. Перегнувшись вниз, Джонни завопил:
– Серега! Се-ре-га-а!
На первом этаже открылось окно и показалась голова Сережки Волошина.
– Чего голосишь? Я работаю!
– Работай на здоровье! Только скажи, как ты заметку про мою речь написал? Тебя же на лекции не было!
– Ну и что? Мне Борис Иванович рассказал. Он и в редакцию позвонил, просил, чтобы напечатали…