Мушкетер
Шрифт:
Вождь пекотов, с которым мы были дружны, решил вступиться за нас, и его воины вырезали семьи Хазлингов и Шовеллов, повинных в гибели Керрион. После этого дяде Гвилиму пришлось бежать в Новый Амстердам, [96] а я подался обратно на родину.
Ох, недаром говорят, что возвращаться — плохая примета! Оказалось, что Оуэн, сынок нашего соседа, которого я не раз колотил в детстве, успел натворить бед. Он разорил моего отца и выгнал из дома, а когда тот ударил его, засадил в тюрьму. Там отец и помер…
96
Новый
Я сгоряча попытался расквитаться с Оуэном, но не тут-то было, герцог Бэкингем вывёл его из грязи в князи. И вот вторую неделю гоняют по болотам, как паршивого зайца.
Олег покивал понимающе. Слопав ломтик ветчины, он отряхнул руки и сказал:
— Вот что, Нолан, хочу тебя обрадовать — мы тоже враги Бэкингема.
— Только гоняют нас всего один день! — проговорил Быков с набитым ртом.
Сухов рассеянно кивнул, соображая.
— Я понял так, что кембриджширские болота тебе известны неплохо? — сказал он.
— Неплохо? — фыркнул Чантри. — Да я ж тут вырос! Угрей ловил, на гусей охотился.
— Тогда объединимся! Ты поможешь нам, а мы поможем тебе. Нам нужно что? Выбраться к морю, найти там какое-никакое судёнышко и убраться отсюда, ну хотя бы до французских берегов. А что нужно тебе?
— Да то же самое, — пожал плечами Нолан. — Тут мне всё равно жизни не дадут, а если и дадут, то проведу я её в тюрьме. Франция — так Франция. Я согласен!
— Вот и замечательно, — кивнул Олег. — Теперь вопрос номер два: есть тут такое место, где можно укрыться, и чтобы его окружала трясина? Чтобы ни пешком, ни на лодке не подобраться?
Чантри задумался. Минуту спустя на его губах дрогнула улыбка.
— Есть тут что вам нужно, — промолвил он. — Остров Брэннана! Брэннан был контрабандистом и прятал товар на этом самом островке. Он умер задолго до моего рождения, и я совершенно случайно, будучи ещё мальчишкой, наткнулся на старую гать. Прошёл по ней и достиг сухого, каменистого пятачка. Там стоял дом Брэннана — крыша у него провалилась, но стены были крепки. И конюшня там имелась, и склад, а в самом доме, на койке, лежал скелет. Наверное, хозяина дома… Хм. Но это немного в стороне от дороги к морю.
Сухов усмехнулся.
— Как тебе сказать, Нолан, — заговорил он. — Укрытие мне не требуется, прятаться и вообще задерживаться я не собираюсь. Просто, понимаешь, страшно не люблю, когда меня гоняют. И не хочу, чтобы весь путь к морю мне дышали в затылок английские драгуны.
— А чего вы хотите?
— Чтобы они остались в здешних болотах. Все!
Быков довольно крякнул, а Чантри выдохнул:
— Я согласен!
Разъезды драгун постоянно мелькали неподалеку, забираясь всё дальше в болота. Было их не меньше сотни, и командир отряда, усатый полковник Питт, горел энтузиазмом, желая выслужиться перед графом Холландом.
Шурик с Акимовым и Быковым или Олег с Ноланом напоминали преследователям о себе весь следующий день —
Трое драгун было застрелено, ещё два кавалериста канули в топь вместе с лошадьми. В тот же день Сухов и Чантри взяли «языка» — напыщенного лейтенанта Керка. Он-то и выложил Олегу все подробности. Не сразу, конечно, но Сухов умел быть очень убедительным.
Вяло брыкавшегося лейтенанта повели в глубь болот, берегом древней протоки, выкопанной ещё римлянами, пытавшимися осушить здешние топи, а после ступили на гать, вобравшую в себя столь много влаги, что вся она ушла под коричневую жижу.
Выход на гать угадывался легко — как выйдешь между двумя кряжистыми дубами, так и ступай вперёд. Два камня обозначали начало невидимой дороги.
Лейтенант поначалу забился, затряс головой, пуча глаза и мыча сквозь кляп, — решил, видно, что его утопить хотят.
— Ножками ступай, болван! — прикрикнул Олег и сделал знак Быкову и Чантри — по плану «операции», они должны были остаться поблизости от начала гати.
А Сухов пошагал вперёд, с большой осторожностью ступая по жиже и внимательно поглядывая на вешки, расставленные Ноланом. Ботфорты уминали гать, уходя в болотистую бурую воду до половины голенищ.
Притопленная «дорога» из переплетённых жердочек тянулась замысловатым зигзагом, покоясь на зыбких напластованиях, подпиравших гать.
А по сторонам её цвела и пахла трясина, из глубин которой то и дело вырывались пузыри зловонного газа. Губительная хлябь не давала опоры даже осоке — канешь в эту муть с головой, и нет тебя. Твоё агонизирующее тело подёргается недолго, увязая в липком иле, и замрёт до Страшного суда.
Шли долго. У крошечного островка с чахлой берёзкой дорога сворачивала под прямым углом и выводила к сухому бережку. Крошечный островок Брэннана был расколот натрое каналами, затянутыми ряской, вековые дубы раздирали могучими корнями худосочную почву.
К клочку тверди подходила протока, в мшистый валун было вделано позеленевшее бронзовое кольцо, к которому цеплялась полусгнившая плоскодонка, давно затонувшая и высовывавшая из воды только острый нос.
— Пришли! — выдохнул Пончик, выводя «языка» на сухое место.
— Алекс! — резко скомандовал Олег. — Керка запереть в сарае!
— Слушаюсь! — вытянулся во фрунт Пончик. — Кляп вытащить?
— Вытаскивай. Отсюда не докричишься, хе-хе…
Лейтенант, получив возможность говорить, сперва плевался и морщился (видать, вкус тряпки пришёлся ему не по вкусу), а потом сказал:
— Объясните мне, сэр, для чего вы лишь усугубляете свою вину? Мало вам прежних преступлений, так вы еще и похитили лейтенанта гвардии его величества?
— Дружок, — ласково ответил Сухов и обвёл островок рукой, — здесь наша база. Контрабандисты пользовались ею на протяжении столетий, и ни одна королевская сволочь сюда и носу не сунула, ибо нет к этому месту путей, кроме того, которым прошли мы. Ну а ты, невольно посвящённый в эту тайну, унесёшь её с собой в могилу. В сарай его!