Мушкетеры
Шрифт:
— Никакого положения нет, просто шофёры говорят: сегодня вечером лучше не езди, на дороге будут кордоны, — ответил шофёр.
— А почему?
— Сейчас никто не знает. А пройдёт неделя — все будет известно! Как с пещерами…
— С какими пещерами?
— А недели три назад на всех дорогах, которые ведут в Хирбетские горы… Да что там на дорогах — на всех тропинках появились жандармы! Стоят и никого не пускают. И стояли так дней десять. А знаете, в чем было дело? Оказывается, губернатору рассказали, что в горах есть пещера, а в пещере — клад,
— Ну и как — нашли клад?
— Конечно, нашли! Если бы не нашли, так до сих пор никого не пускали бы в пещеры.
— А сейчас пускают?
Шофёр утвердительно кивнул.
— И вы сами тоже там были?
— Конечно! Все были!
— И нашли что-нибудь? Хоть одну золотую монетку?
Шофёр только усмехнулся,
Дорога влетела в горы и пошла выделывать замысловатые петли. Ещё пять или шесть раз на поворотах открывалась голубая гладь моря, а потом машина помчалась в узком туннеле между скалами. Время от времени туннель превращался в неширокую долину, а склоны становились более покатыми. Среди тёмной зелени листьев розовели незнакомые цветы.
Глава шестая
СКАЧКА С ПРЕПЯТСТВИЯМИ
В одной из таких долин шофёр остановил машину у небольшого домика, сложенного из светлого камня. Сделав Тарасюку знак оставаться на месте, шофёр вошел в дом.
Уже через минуту он выскочил обратно, прыгнул на своё сиденье, включил мотор и, развернув машину, ни слова не говоря, погнал её в обратную сторону. Неподалёку от начала долины дорога опускалась к самому берегу реки. Собственно, рекой её можно было назвать только при большом воображении. Это был пяти-шестиметровой ширины поток из мелкой, белой, отлично промытой гальки, и только посередине этого каменного потока пенился и булькал тоненький ручеёк.
Машина осторожно съехала на каменное ложе реки и, следуя по нему, стала удаляться от шоссе. Только тогда, когда она отъехала довольно далеко, шофёр остановил машину и облегчённо вздохнул:
— Чуть не попались! Хорошо, ребята предупредили! Я пойду к шоссе, посмотрю вокруг…
Он выскочил из «доджа» и скрылся в прибрежных зарослях.
Тарасюк тоже вылез из машины. Вынул из багажника и спрятал на всякий случай в кустах чемоданы. Положил в карман ключ от зажигания, оставленный шофёром, и, хрустя галькой, двинулся в том же направлении, что и он.
Шоссе ещё было скрыто деревьями, когда Тарасюк услышал тяжёлый гул — повидимому, двигалась какая-то большегрузная машина. Он побежал по узкой тропинке к шоссе, спрятался за густым кустарником. Мимо него, оглушительно треща, пронеслись два мотоцикла с полицейскими. Потом показался военного образца тягач с длинным шестиосным прицепом. У прицепа были высокие борта, так что разглядеть содержимое кузова не удалось.
Только Григорий решил выйти на шоссе, как снова раздался треск мотоциклов. За мотоциклами проследовал
Потом наступил долгий перерыв.
Тарасюк возвратился к машине, снова водворил чемоданы в багажник и стал терпеливо ждать.
Прошел час, полтора часа — шофёр не появлялся.
Время от времени с шоссе доносился слабый треск и сразу же после него громкий гул. Движение продолжалось полным ходом!
Начало темнеть. Крупные, а за ними и мелкие звёзды высыпали в тёмно-синем небе. Взошла луна. Снова стало светлее. Под колесами машины стеклом переливалась тонкая струйка ручья.
Наконец невдалеке зашуршали камни, и послышался знакомый голос:
— Живы?
— Умер! — спокойно сообщил Тарасюк.
— Подождем до утра или попытаемся проскочить?
Григорий посмотрел на часы. Половина второго.
— Попытка — не пытка! Поехали!
Шофёр включил мотор и вывел «додж» на шоссе.
Они проехали долину со смутно белевшим домиком и снова помчались по узкому туннелю. Справа и слева неслась темнота, и только наверху слабо серебрилась от лунного света полоска неба с крупными звёздами.
Под мерный рокот мотора Тарасюк вздремнул.
Его разбудили громкие голоса.
Машина стояла на обочине шоссе. Шофёра не было на месте.
Григорий прислушался. Но как раз в это время голоса затихли.
Послышались быстрые шаги, и к машине подошел шофёр.
— Проснулись? Можете спать дальше! — буркнул он. — Нарвались!
— Полиция? — спросил Григорий.
Шофёр молча кивнул.
— И сколько придётся ждать?
— Говорят, немного. Но толком никто не знает. Может, и до утра. Я же предупреждал господина…
— Что уж там! — сердито сказал Тарасюк. — К вам у меня претензий нет. Вы-то сделали всё…
Впереди на шоссе зажегся фонарь, луч скользнул по машине.
Григорий достал из чемодана пачку московских сигарет, угостил шофёра, а потом вылез из машины и направился прямо к фонарю.
Подойдя поближе, он разглядел высокую фигуру полицейского в плаще и феске.
— Никак не могу, — сказал полицейский, едва Тарасюк приблизился к нему. — Лучше не просите!
— И не надо, — равнодушно промолвил Григорий. — Я ещё молодой. Мне спешить не обязательно.
Полицейский улыбнулся. Он был по крайней мере вдвое старше Григория.
— Не найдется ли закурить?
Тарасюк протянул пачку сигарет полицейскому.
— Почему одну? Берите полдюжины! Стоять-то всю ночь!
— Боюсь, что вы правы, — добродушно проворчал тот. — Это только так говорится: «немного»…
— По сравнению с вечностью одна ночь — совсем немного, — заметил Григорий, щёлкнув зажигалкой.
Полицейский, подмигнув Тарасюку, прикурил свою сигарету и как зачарованный уставился на зажигалку.