Мусорный прибой
Шрифт:
Однако Чень Кайцзун, его переводчик, без сомнения, пребывал в восхищении, так, будто совершенно ничего не знал о Кремниевом Острове. Скотт подметил, что с того момента, как Кайцзун ступил на эту землю, его прежнее безразличие, слишком преждевременное для столь молодого человека, сменилось гордостью и искренним любопытством, куда более естественными для юноши двадцати одного года от роду.
– …чудесно… невероятно… – время от времени говорил Скотт, будто робот, выдавая дежурную похвалу.
Директор Линь одобрительно кивал. Его улыбка напоминала улыбку пластикового манекена, а рубашка в полоску была заправлена в брюки. В отличие от остальных чиновников, у него все
Однако этот человек мог с легкостью заставить Скотта страдать, поскольку американец не имел возможности ничего сказать, будто немой, которого заставляют пить горькие лекарственные травы.
Говорит одно, думает другое, подумал Скотт. Лишь теперь он окончательно понял то, что сказал ему Директор Линь вчера вечером. Перед тем как отправиться в Китай, американец купил книгу «Путеводитель по Китаю для чайников», в котором прочел сущий перл мудрости. «Китайцы очень редко говорят то, что думают». Скотт сделал тогда приписку: «Можно подумать, этим они от американцев отличаются».
Возможно, присутствовавшие тем вечером на банкете чиновники сделали это просто по обязанности – поскольку не пришел никто из тех, кто реально принимает решения. Если судить по количеству выпитого байцзю, им просто приказали создать приятную атмосферу. Если же судить по отсутствию у Директора Линя искреннего желания сотрудничать, то эта командировка, в которую Скотта отправила «ТерраГрин Рисайклинг Ко, Лтд», вряд ли пройдет гладко.
Ключевые персоны трех главных кланов, заправляющих всеми делами на Кремниевом Острове, видимо, приходить не собирались. Лучшее, на что мог надеяться Скотт, – это на то, что ему устроят экскурсию по тщательно подготовленной образцово-показательной улице и заводу, в стиле «потемкинских деревень», потом покормят вкусным и изысканным дим-сумом, а обратно в Сан-Франциско он полетит с полным чемоданом сувениров.
Но разве не поэтому «ТерраГрин Рисайклинг» послали сюда не кого-нибудь, а именно Скотта Брэндла? Угловатое лицо Скотта смягчилось улыбкой. От Ганы и до Филиппин, если не считать того происшествия в Ахмедабаде, он никогда их не подводил. И Кремниевый Остров не станет исключением.
– Скажи ему, что мы отправимся в деревню Сялун сегодня днем, – прошептал Скотт, наклоняясь к Кайцзуну. – Уговори его.
Он сомкнул губы и изобразил беззаботную улыбку, глядя по сторонам. Кайцзун понял, что его босс говорит всерьез, и начал быстро переговариваться с Директором Линем.
Музей был слишком ярким, слишком чистым, подобно той выбеленной и переписанной истории, которую он пытался представить посетителям, версию Кремниевого Острова, которую местные желали показать чужакам. Все это было пропитано лживым и неглубоким оптимизмом. В этом здании не существовало ни Базельской Конвенции, ни диоксинов с фуранами, ни кислотных туманов, ни воды, в которой содержание свинца превышало допустимое в 2400 раз, ни почвы, концентрация хрома в которой превышала установленный АООС предел в 1338 раз, и, конечно же, здесь не было мужчин и женщин, которым приходилось пить эту воду и спать на этой земле.
Любая история является историей современности, так ему Чень Кайцзун сказал, когда Скотт проводил с ним собеседование.
Скотт покачал головой. Голоса Директора Линя и Кайцзуна, старавшихся сохранять вид дружеской беседы, но неспособных прийти к соглашению,
– Скажи ему, что если у него есть возражения, – заговорил Скотт, глядя на групповой портрет и мужественно пытаясь найти на нем хоть кого-то, чьи фотографии он видел в документах перед тем, как сюда отправиться; здесь, в зоне ограниченной скорости доступа в интернет, он не мог обращаться к удаленным базам данных, да и китайцы для него были все на одно лицо, – мы попросим Министра Го лично поговорить с ним.
Министр Го Цидао руководил отделом Экологии и Защиты Окружающей Среды в правительстве провинции и был в числе кандидатов на пост заместителя министра экологии и окружающей среды центрального правительства. Скорее всего, именно он составлял шорт-лист компаний, которым разрешили участвовать в конкурсе на текущий проект.
«Иногда лисе стоит произнести имя тигра, чтобы решить дело». Еще один фокус из «Путеводителя по Китаю для чайников».
Споры утихли. Директор Линь принял сокрушенный вид и стал казаться еще более худым и ниже ростом. Потер руки. Похоже, его больше беспокоила не угроза вовлечения в дело Министра Го, а то, что он может не справиться с порученным ему делом. Но Скотт не оставил ему выхода. Линь с трудом улыбнулся, прокашлялся и пошел к выходу.
– Миссия выполнена. Но сначала мы пойдем кушать.
На лице Кайцзуна появилась широкая удовлетворенная улыбка, та самая, которой можно было ожидать от человека, отучившегося в дорогой школе на Восточном побережье.
Будем надеяться, что нам больше не попадется опасных блюд, типа того «дикого омара», подумал Скотт, проходя мимо модели джонки. Он был рад возможности покинуть музей, обжигающе холодный и наполненный вымыслами. Модель джонки показалась ему идеальной метафорой: игра слов, вероятно, наилучшим образом отражающая связь между музеем и этим островом хлама [1] . Натянув на лицо защитную маску фирмы 3 М, он прошел через туман, сконденсировавшийся у входа в музей, и вышел наружу, во влажный горячий тропический воздух, пронизанный солнечным светом.
1
Прим. перев. В английском junk первым значением имеет «хлам, мусор».
Вместо байцзю в ресторане подавали пиво, но эта перемена не дала Скотту расслабиться. Похоже, в этом заведении уважали здоровье и гигиену еще меньше, чем в том, где они вчера вечером были. Отдельная кабинка, в которой они оказались, именовалась «Сосновой Комнатой», а древний кондиционер гудел, как осиное гнездо, в которое ткнули палкой. Но даже он не мог устранить вонь. На стене виднелось большое мокрое пятно, будто терра инкогнита на старинной карте. Стол и стулья были относительно чисты или, быть может, казались такими в силу того, что владелец выбрал мебель темного цвета, чтобы грязные пятна не так видны были.