Мусорщики "Параллели" II
Шрифт:
— То есть ты хочешь сказать, что они сами не уверены, что это они? Произошёл взрыв, может до этого поднялся бунт и… — Гарибальди вновь замолчал и посмотрел, широко раскрыв глаза, на Бэбила. — В тот день произошёл инцидент с Фебосом. Это очень странно. Ведь Чуви говорил, что…
— Только не говорите мне, что ИМИ это было запланировано? — мрачно спросил Гасик. — Но я ничего не знаю не о грозе, не о возможном бунте. Кроме прочего, среди резервистов нет ни одного, кто может сделать идеальную подмену. Да и как они это сделают, когда на них «оковы» Риши?
— Я не знаю, — устало ответил Абрафо. — Но я лишь могу предположить, что у них появился явный, а может неявный союзник среди Совета, а может и не только из Совета. К тому же, внешне все трое практически идентичны
Голограмма повернулась и посмотрела сначала на Гарибальди, а потом на госпожу.
— Я жду ваших распоряжений, господин главнокомандующий, госпожа Яирам.
Наступила тишина. Гарибальди серьёзно задумался. В том числе и на счёт возможной связи с историей Фебоса. При упоминании имени убийцы, в его голове всплыли какие-то совсем недавно забытые воспоминания, связанные с ним и…Чуви. Он что-то должен был сделать, но почему-то не мог вспомнить, что именно.
— Абрафо. Я хочу, чтобы ты продолжил расследование, а после предоставил мне полноценный отчёт. Но я не могу отдавать тебе приказы, — ласково, но в тоже время с тоской, ответила Яирам и посмотрела на Петроса. Поток её мыслей сгустилась вокруг него.
«Она явно что-то учуяла в моей памяти — мрачно заключил Петрос, посмотрев в бездонные глаза госпожи — Значит, я заставил себя о чём-то забыть, и это явно связано с Фебосом и Чуви».
— Я считаю, что вы совершено правы, госпожа, — ровным голосом ответил Гарибальди. Повернувшись к Абрафо, он продолжил. — Нужно серьёзно проанализировать и дополнить информацию, Чакайд. Без явных доказательств мы не сможем начать действо...
— Как ты устроился, Бэбил? — неожиданно обратилась Яирам к Менделю. — Есть ли проблемы? Как тебя встретили подчинённые? А то после нашей прошлой встречи ты даже на чай ко мне не зашёл.
— Вы меня простите, госпожа, но очень много бумажной волокиты, — чуть покраснев, ответил Мендель, лучезарно улыбнувшись ей. — Что же до подчинённых, то почти все встретили меня с теплом.
— Мне кажется, или ты что-то мне хочешь сказать? — лучезарная улыбка на лице Яирам превратилась в лукавую.
— Ну, если сплыло имя Фебоса, то я хотел бы у господина Акера поинтересоваться о его судьбе, — Мендель повернулся к шефу полиции.
— А что его ещё ожидает, по-вашему?— чуть приподняв брови, ответил Гасик. — Естественно, его казнят. Если я не ошибаюсь, то уже сегодня. Аннигиляция.
— Казнят, говорите? А на каких основаниях?
— Что значит на каких? — ещё сильнее удивился Гасик, выпрямляясь. — На самых существенных. Не вы ли мне предоставили столь внушительные доказательства? Хотя я до сих пор не пойму, как вам удалось их раздобыть. За исключением некоторых досадных «пробелов» в некоторых важных местах, они поразительно правдоподобны! Может, всё-таки поделитесь?
Вдруг в голове Гарибальди, что-то щёлкнуло и в памяти всплыл разговор с Чуви месячной давности о человеке со странными силами. И только он это осознал, как всё пространство навеса заполнил звонкий то ли старческий, то ли ребяческий голос:
— Если тебя заинтересовала такая тонкая материя, как сбор информации столь непостижимо высококлассным способом, то я про это больше знаю, Ричи!
Глава 2 "Аргументы"
На краю настила стоял Чуви в хлопковой клетчатой рубашке навыпуск, вишнёвых и серых оттенков, серых спортивных штанах и резиновых тапочках на босую ногу. Он был не брит, немного помят и от него сильно несло дешёвым табаком. Чуви ухмылялся, перебрасывая из угла в угол рта сигарету. Он внимательно осматривал присутствующих, засунув руки в карманы штанов. За воротник рубашки цеплялась растрёпанная Трезия. Она была красная, как свёкла, и очень злая. Трезия тяжело дышала и косо смотрела на Чуви. Он будто бы не замечал на себе лишний груз.
— Здрасте! — поприветствовал всех Чуви, подняв вверх левую руку. — Как ваша жизнь, трухло моё любимое? Привет Дэнни! Как твоя жёнушка? Говорят, что у тебя за последние дни
Чуви, слегка прихрамывая, подошёл к столу, сделал витиеватый жест левой рукой, на которой ярко выделялась пульсирующая бело-алая перчатка, и вытащил из вспышки света мягкое ситцевое кресло. Оно приземлилось, и Чуви уселся в него, начав подтягивать к себе всю еду до которой он смог добраться. Начальство смотрело на него с каменными, по возможности, лицами. Они не были шокированы столь грубым и бессовестным поведением мусорщика, так как уже давно привыкли к выходкам сына Яирам. Их больше настораживало то, что если Чуви ведёт себя так, как сейчас, то он явно что-то хочет от них и матери, в частности. То, что будет идти против общего мнения всего руководства или может вызвать недовольства Совета.
Все недремлющие настолько увлечённо и напряжённо наблюдали за трапезой Чуви, что никто не заметил лёгкий нервный тик на лице Гарибальди и уж точно, даже госпожа, не могли почувствовать то, что происходило внутри главнокомандующего.
«Да, чёрт подери, я самолично на это подписался! Но, что же по итогу? Госпожа не глупа и внимательно прочла его доклад и ничего не увидела в нём интересного! А я не соврал госпоже ни слова, лишь кое о чём … забыл доложить. Почему я не сказал об этом и убрал эту мысль глубоко в подсознание? Почему я вообще заставил себя забыть об этой истории с тем парнем? Не только же из-за обещания Чуви? Но... чем же на самом деле так ценен этот Дэвид, что Чуви, да и я, сегодня рискуем больше обычного? А Би? — Петрос посмотрел на старого друг. Тот также посмотрел на него. Когда их взгляды встретились, Мендель почти не заметно ему подмигнул. — Он ведь взял на себя ответственность за охрану того парнишки! Чёрт меня дери!.. Но кого он отправил на эту миссию? Почему я и про это забыл? Что со мной? Я пошёл на риск? Я действительно это сделал? Да, я сказал Би, что рад хотя бы раз насолить Совету! Но! Почему я так рискую? Это на меня не похоже… нет. Я всё это время выдавал за ответственность перед организацией и госпожой свою нерешительность и…трусость? Это не похоже на меня нынешнего. Точнее я стал тем, кем был в начале своего длинного пути. Ведь тогда я только и мог, что плыть по течению и жаловаться на жизнь…— Петрос закрыл глаза и скрылся за своими мозолистыми ладонями, а потом опустил их. Он теперь был совершенно спокоен. — И всё-таки я не рождён быть кем-то, кроме как простым орудием в чьих-то руках. И этим руками снова оказались руки Чуви. Будь, что будет»