Муссон. Индийский океан и будущее американской политики
Шрифт:
Потребность Китая в энергии определяет как внешнюю политику страны, так и политику внутригосударственной безопасности: чтобы продолжать впечатляющий экономический подъем, нужен усиливающийся, непрерывный приток топлива. Да, значение угля, биомассы, атомной энергии и т. д. возрастает, но Китаю необходимо получать все больше нефти и природного газа. После США вторым крупнейшим потребителем нефти выступает Китай. Китайские государственные деятели рассматривают острую нужду в привозных нефтепродуктах как слабое место, по которому вероятный противник способен ударить. (Тем, что источники энергии следует разнообразить, и объясняются тесные отношения Китая со столь отвратительным режимом, как суданский.) Китайское потребление углеводородов за последние 20 лет возросло вдвое – и возрастет еще вдвое против нынешнего в следующие 10–20 лет, – а вот национальная добыча нефти остается на прежнем уровне с 1993 г., когда Китай сделался нетто-импортером нефти.
Загвоздка в том, что на создание такого флота китайскому руководству понадобится еще много лет. Поэтому сейчас, подмечает аналитик Джеймс Малвенон, китайцы довольны «бесплатным обслуживанием», которое им предоставляют американские военно-морские силы, «работающие на благо общества» [2]. По мере того как собственный китайский флот наращивает свои возможности, бесплатное обслуживание постепенно делается ненужным, и может начаться настоящая эра американо-китайского морского соперничества, особенно если численность американских боевых кораблей сократится и силы обоих флотов более-менее уравняются.
Не упускайте из виду: океанские и морские воды, простирающиеся от Африки до Индонезии, а затем на север, к Корейскому полуострову и Японии, превратятся в единое огромное пространство благодаря строительству новых каналов и сухопутных перемычек, способных умножить количество звеньев, связующих океаны и побережья. Сегодня этими звеньями служат лишь Малаккский, Ломбокский и Зондский проливы (все они лежат в индонезийских водах, а последние два пролива незначительны по сравнению с Малаккским). Иными словами, география приморской Евразии однажды станет целостной и очень крепко сплоченной.
Возможно, земной мир и делается слитным, а все же Малаккский пролив поныне остается концом одной великой океанской цивилизации и началом другой. Сегодня Китай глядит на Индийский океан с точки зрения преимущественно сухопутного государства, ищущего доступа к портам прибрежных индоокеанских стран – Пакистана, Шри-Ланки, Бирмы, – и оттого рискует добрыми отношениями с Индией. У Китая имеется и свое длинное побережье – на западном Тихом океане; оттого Китай рискует добрыми отношениями с Соединенными Штатами.
Заглянем за кромку Индийского океана, в западный Тихий. Здесь у китайского флота забот хватает: здесь находится то, что китайские стратеги зовут «Первой островной цепью». Вытянувшаяся от севера к югу, она включает в себя Японию, острова Рюкю, Корейский полуостров, Тайвань, Филиппины, Индонезию и Австралию [3]. За вычетом Австралии, все перечисленные земли надо рассматривать как пороховые бочки. Нужно принимать в расчет и вероятный развал Северной Кореи, и войну между обеими Кореями; не следует исключать и возможного конфликта с Америкой по тайваньскому поводу; надо помнить о пиратах и террористах, способных препятствовать доступу торговых китайских судов к Малаккскому и другим индонезийским проливам. Еще актуальны территориальные споры насчет океанского ложа в Восточно– и Южно-Китайском морях, поскольку там, возможно, имеются залежи нефти. Китай и Япония выражают взаимные претензии из-за прав на острова Сэнкаку (Дяо Юй-дао), лежащие в Восточно-Китайском море. С Филиппинами и Вьетнамом идут дебаты из-за островов Спратли, расположенных в Южно-Китайском море, – речь идет обо всех островах или хотя бы нескольких из них. В случае с островами Сэнкаку полемика отчасти полезна пекинским политикам: можно по мере надобности подогревать и раздувать китайский национализм; а вот пекинские морские стратеги смотрят на этот вопрос весьма угрюмо. Глядя с китайского тихоокеанского побережья на «Первую островную цепь», они видят, как заметили профессора Военно-морского колледжа Джеймс Холмс и Тоси Йосихара, нечто «обратное Великой Китайской стене»: умело выстроенные укрепления американских
Возьмите хотя бы две Кореи – объединение которых, мягко говоря, было бы для Китая геополитически нежелательным. Выдаваясь в океан из Азиатского континента, Корейский полуостров господствует над всеми судоходными путями к северо-востоку от Китая и, в частности, «держит под мышкой» Бохайский залив, где у Китая имеются обширнейшие нефтепромыслы на шельфе. Хуже того: объединенная Корея способна стать Кореей националистической – и не чувствующей никакой особой приязни к великим соседям: Китаю и Японии, которые когда-то пытались помыкать ею и даже захватить. Расчлененная Корея пока что выгодна Китаю, ибо Северная Корея – пускай ее непроницаемый для разумения режим и заставляет китайцев почесывать в затылке – служит преградой, отделяющей Китай от живой, процветающей и демократической Южной.
Что до Тайваня, это иллюстрация к одному из основных правил всемирной политики: подоплекой нравственных вопросов зачастую служит стремление добиться власти. Все подряд рассуждают о Тайване с точки зрения моральной, поскольку его независимость – или утрата оной – играет огромную геополитическую роль. Китай мечтает присвоить Тайвань, чтобы «сплотить национальное наследие», объединить государство и тем осчастливить всех честных китайцев. Америка хочет сохранить независимый Тайвань как «образец демократического правления». А Тайвань, по сути дела, нечто иное: генерал армии Дуглас Макартур назвал его «непотопляемым авианосцем», господствующим над выпуклостью восточнокитайской береговой линии. С Тайваня держава, подобная США, может «излучать» угрозу всему китайскому побережью [4]. И ничто не раздражает китайских флотских стратегов больше, чем тайваньская независимость де-факто. Образно говоря, из всех сторожевых башен, высящихся вдоль «Великой Китайской стены навыворот», высочайшей оказывается Тайвань, расположенный почти посередке. Вернись Тайвань в лоно континентальной родины-матери – Великая Морская стена внезапно треснет, а стиснувшая Китай смирительная рубашка лопнет.
Китаю требуется настоящий океанский флот – как некогда требовался он Соединенным Штатам. Чтобы создать военно-морские силы, Америке сначала понадобилось двинуться на запад, заселить его и тем сплотить земли умеренной зоны Североамериканского континента. Если Китай преуспеет и присоединит к себе Тайвань, то китайский флот не просто в одночасье окажется в преимущественной стратегической позиции, лицом к лицу с «Первой островной цепью». Государственные силы Китая внезапно высвободятся, и китайское могущество сможет распространяться вдаль и вширь с быстротой, доныне невозможной. Выиграв Тайвань, пишут Холмс и Йосихара, Китай окажется волен осуществлять широкомасштабную флотскую стратегию и в Индийском, и в Тихом океане. (А если Китай сумеет укрепить власть чистокровных китайцев-ханьцев над мусульманами-уйгурами в западной провинции Синьцзян, его военные поползновения на просторах всемирного океана получат могучий толчок вперед.)
Подумайте о решении тайваньского вопроса в китайскую пользу, сравнивая вероятные последствия (хотя бы в самых общих чертах) с великим сражением, завершившим индейские войны в Америке: побоищем близ ручья Вундед-Ни в 1890 г. После этого ужасного события Дикий Запад полностью присоединился к Соединенным Штатам и американские военные стали всерьез поглядывать на океан. Спустя десять лет с небольшим прорыли Панамский канал. Хотя словом «многополюсный» и швыряются нынче направо и налево, говоря о всемирном положении, однако мир поистине «многополюсный» возникнет, едва лишь Тайвань объединится с континентальным Китаем.
Китай усердно работает во многих направлениях – прежде всего в экономическом, – чтобы изменить положение дел на «Первой островной цепи», где заправляют американцы. Филиппины и Австралия рады видеть Китай своим торговым партнером номер один. Что касается Филиппин, где американское присутствие началось более века назад – сюда включаем и войну, и оккупацию, и политическое вмешательство, длившееся десятилетиями, и широкую экономическую помощь, – здесь Китай всемерно старается укреплять двусторонние связи. Несколько лет миновало с тех пор, как Китай предложил Филиппинам подписать пакт о совместной обороне – и даже обмене разведывательными данными. Нельзя не задумываться о будущем, в котором Япония перевооружится, Великую Корею охватит национализм, Тайвань вольется в состав континентального государства, а Филиппины и Австралия, номинально оставаясь американскими союзниками, окажутся нейтрализованы торговлей и другими обстоятельствами, относящимися к непрерывному росту Китая – экономическому и военному. Итогом будет гораздо меньшее спокойствие в западных тихоокеанских водах – а еще ослабление Америки и китайский прорыв на всех военно-морских фронтах.