Муссон
Шрифт:
— Немедленно велю врачу осмотреть вас.
Он сделал шаг вперед, чтобы помочь Хэлу перейти с веревочной лестницы на борт, но Хэл отмахнулся.
— Где Том? — хрипло спросил он. — Где мой сын?
Нед взглянул наверх, и, следуя за его взглядом, Хэл увидел на снастях мачты маленькую одинокую фигуру.
— Он там с тех пор, как мы бросили якорь, — сказал Нед.
— Раздайте людям за завтраком порцию рома, мистер Тайлер, — приказал Хэл, — но с первым светом начинайте работу. Бог свидетель, они заслужили отдых, но я не могу этого позволить,
И хотя каждая мышца в его теле вопияла об отдыхе, а сам он шатался от усталости, Хэл подошел к грот-мачте и начал долгий подъем на рей.
Когда Хэл добрался до грот-рея, Том подвинулся, давая ему место, и они молча сели рядом.
Горе Хэла, которое он сдерживал весь этот день и ночь, вернулось, и острая боль, словно горячий уголь в груди, заставила забыть об усталости. Хэл обнял Тома за плечи — отчасти чтобы утешить его, отчасти чтобы самому успокоиться.
Том прижался к отцу, но не нарушил молчание.
Звезды двигались над ними по величественным орбитам. Плеяды ушли за горизонт, и только тогда Том начал негромко всхлипывать; его упругое молодое тело содрогалось от невыносимой боли.
Хэл крепко обнимал его, но голос Тома был полон отчаяния, когда он прошептал:
— Это я виноват, отец.
— Никто не виноват, Том.
— Я должен был спасти его. Я обещал. Я дал страшную клятву, что никогда его не оставлю.
— Нет, Том, это не твоя вина. Никто из нас ничего не мог сделать.
Но Хэл мрачно подумал: „Если кто-то и виноват, то я. Мне следовало оставить Дориана в Хай-Уэлде. Он слишком мал для моря. Всю оставшуюся жизнь я буду сожалеть об этом“.
— Мы должны найти его, отец. Должны спасти Дориана. — Голос Тома зазвучал тверже. — Он где-то там. Аболи говорит, его не убьют. Его продадут в рабство. Надо его найти.
— Да, Том. Мы его найдем.
— Мы должны вместе дать новую клятву, — сказал Том и посмотрел в лицо отцу. В звездном свете оно казалось осунувшимся, глаза превратились в темные ямы, а губы затвердели, словно мраморные.
Том ощупью отыскал руку отца. Она была липкой от крови.
— Дай клятву за нас обоих, — сказал Хэл, и Том поднял к небу их сцепленные руки.
— Услышь нашу клятву, Господи, — сказал он. — Мы клянемся не знать отдыха и не переставать искать, пока не найдем Дориана, где бы он ни находился.
— Аминь, — прошептал Хэл. — Аминь.
Звезды перед ним расплылись из-за слез, наполнивших глаза.
Плотники обработали оставшийся на корабле обломок мачты так, чтобы ее снова можно было установить на место. Тем временем саму мачту переправили на берег, и другая команда принялась обтесывать ее конец.
Работа заняла целый день и после наступления темноты продолжалась при свете ламп. Хэл никому не давал передышки, особенно себе.
Вместе с Недом Тайлером он наблюдал за сменой прилива и отлива и изучал берег.
Песчаное дно идеально подходило для их целей, а высота прилива
Мачту подготовили к установке, и в самый высокий прилив „Серафим“ подвели вплотную к берегу и закрепили тросами, привязанными к пальмам у края воды.
Когда с отливом вода начала уходить, „Серафим“ остался лежать высоко на песке. С помощью канатов корабль наклонили на тридцать градусов. Работать надо было быстро: через шесть часов прилив снова поднимет корабль на воду. С помощью системы блоков и талей мачту вернули на место и закрепили длинными железными скобами, которые предварительно окунули в кипящую смолу.
Хэл воспользовался возможностью и осмотрел дно корабля в поисках червей-древоточцев, которые в этих теплых водах могут уничтожить подводную часть корпуса. Эти твари достигают длины человеческой руки и толщины пальца. Когда корабль сильно заражен, они проделывают отверстия так близко одно к другому, что между ними остается лишь тонкий слой древесины. Корабль с такими повреждениями в море может затонуть. Хэл с облегчением увидел, что слой смолы и парусины, покрывавший днище, помешал не только червям, но и водорослям, которые замедлили бы ход „Серафима“. Днище оказалось чистым, на что можно было только надеяться, только соскрести образовавшийся, несмотря ни на что, тонкий слой водорослей и ракушек не было времени.
Едва прибой поднял „Серафим“ с песка, его отбуксировали к месту якорной стоянки на глубокой воде. Соединение мачты было недостаточно прочным, чтобы выдержать вес парусов в сильный ветер. И плотники взялись его укреплять. Вначале требовалось изготовить из твердой древесины накладки — эти накладки перебрасываются через место соединения. Когда они были установлены, их обмотали бензелем из промоченного конопляного троса и затянули с помощью кабестана. Высыхая, трос становится прочным, как железо.
Когда Хэл осматривал законченную работу, главный плотник похвастал:
— Соединение прочней самой мачты. Сколько бы парусов вы тут не поставили, мачта никогда больше не сломается в том же месте.
— Отличная работа! — похвалил Хэл. — Подготовиться к подъему реев и парусов.
Когда это было выполнено и „Серафим“ покачивался на якоре под новой фок-мачтой с полным набором парусов под сальниками, готовый распустить их, на ют к Хэлу пришел Нед Тайлер. За ним шли остальные офицеры. Нед, как положено, доложил:
— Корабль во всех отношениях готов выйти в море, капитан.
— Очень хорошо, мистер Тайлер.
Нед замялся, потом набрался храбрости.
— Прошу прощения, сэр, куда мы пойдем? Вы проложили курс?
— Курс будет готов очень скоро, — мрачно пообещал Хэл. С тех пор как исчез Дориан, никто не видел улыбки капитана. — Выведите пленных на палубу.
Пленных арабов вывели из бака, одетых только в набедренные повязки, с кандалами на ногах.
Линия оборванных фигур, звеня цепями, прошла на нос и остановилась: пленники моргали на ярком солнце.