Мутаген. Дилогия
Шрифт:
На незадачливого туриста было неприятно смотреть. Спортивный, не старый еще мужчина буквально на глазах осунулся и постарел, разом накинув себе десяток лет. Он подошел к самому краю и в замешательстве уставился вперед.
– Беги, Макарыч, – поторопил я его, – если ты сейчас сделаешь шаг назад, то я уйду. Промедлишь, так случится то же самое. Многие мои коллеги вообще пристрелили бы тебя, чтобы на других разлагающе не действовал. Ты должен уже меня знать – если я что-то говорю, то всегда исполняю.
Макарыч побежал, вот только во время бега у него стал сползать автомат, повешенный
– Быстрее, – закричал я, смотря, как те два «колеса» все же расцепились и теперь набирали скорость. Да и остальные боевые конечности твари стали двигаться более осмысленно.
Словно прочитав в моих глазах всю эту картину, бегущий прибавил скорость и почти выскочил из зоны поражения, но тут вмешался случай. Малюсенький камешек попался ему под ногу, незадачливый бегун запнулся и потерял равновесие.
Растяпа! Понимая, что если этот неловкий и откровенно бесполезный балласт упадет, то… на моей репутации проводника и куратора для искателей-новичков расплывется первое пятно, я бросился вперед и ухватил его за лямки рюкзака, располагающиеся на груди. Дернув со всей мочи, вылетел вместе с ним из смертельного круга, но напоследок одно из лезвий все же дотянулось до туриста…
Вспомогательное, не основное… хоть в этом повезло. Приняв на себя большую часть удара, слабенький комбез Макарыча разошелся, а сам он получил хорошую такую резаную рану и болевой шок от яда на зубцах «колеса».
– Живые, – встревоженно бросились ко мне спутники и торопливо перевернули меня и Макарыча на спину. Угрюмый попытался открыть забрало, но я отмахнулся от его потуг.
– Да живой я, живой, спиной только о камни неудачно приложился. Что там с Макарычем? Обычная рана или дело тухлое?
– Кажись, обычная рана, не опасная, но он все равно без сознания, – откликнулся Шмель. – И не хочет приходить в себя.
– Тем лучше. Заштопайте его на скорую руку, потом от заразы местной препарат вколите, обезболивающее и противошоковое. Мне надо, чтобы он сутки как горный козел скакал.
– А потом?
– А потом, Шмель, пусть им нормальные врачи занимаются. Если у него лавэ хватило, чтобы сюда туристом пройти, то уж на качественную медпомощь точно останется. Да и вообще, не морочь мне голову – у этого оглоеда обычный порез, если не особенно впадать в гуманизм. Важные мышцы толком и не повреждены, кровопотеря приемлемая. Я ему еще клистир с дохлыми ежиками устрою за раздолбайство и несвоевременную реакцию.
Однако даже спустя четверть часа, в течение которого спешно зашивалась и обрабатывалась рана, вводились препараты и приводился в сносное состояние комбез, состояние раненого не изменилось. Похоже, болевой шок оказался слишком силен. Макарыч лежал, словно мертвый, только редкое дыхание и неровный пульс сообщали нам о том, что жизнь не оставила это тело.
– Блин, угораздило же! – сплюнул я на землю, совершенно забыв о том, что на мне закрытый шлем. Пришлось открывать забрало и приводить его в порядок. – Возьмешь в отряд урода, потом расхлебывай!
– И что?
– Делать нечего, придется его тащить с собою, – невольно на лицо легла такая гримаса,
Макарыч очнулся уже совсем рядом с деревней, но толком так и не пришел в себя. Что-то мыча сквозь сведенные от боли челюсти и скособочившись от болевых ощущений в ране, он самостоятельно доковылял до точки укрытия. Что ж, надо будет подумать насчет дополнительной дозы обезболивающего, мне это воплощение земных страданий одним видом настроение в ноль сгоняет.
Глава 9
Местом для ночевки я решил выбрать высокий чердак, поднятый на пять метров ввысь. Покоился он на столбах, открытых всем ветрам. Скорее всего это был самый обычный сеновал, возводимый в деревнях и хуторах чуть ли не по всей стране. Впрочем, я мог и ошибаться, поскольку в деревенской жизни не соображал вообще ничего, да особо и не стремился. Да и на кой мне оно, городскому человеку, такое знание?
Забавно… Зачастую находятся люди, которые вываливают на тебя на фиг не нужную информацию. Вот и сейчас произошло точь-в-точь такое событие. Инициатором выступил Угрюмый, за каким-то бесом принявшийся растолковывать остальным, что же это за хреновина такая, странно-сеновальная. Оказалось, что вкапываются четыре высоких столба, поверх возводится крыша, чтобы на сено сверху ничего не лилось, в некоторых случаях под этой крышей делают настил из досок, сооружая самый обычный чердак, на котором летом многие отдыхают.
Именно в таком «строении» мы и оказались. Несмотря на то количество лет, что оно простояло под открытым небом, древесина осталась прочной, не имея ни кусочка гнилой поверхности. Только почернела от времени, ну да это чепуха, роли не играющая.
На чердак забрались по приставной лестнице, валяющейся рядом. В отличие от сеновала, она была изрядно попорчена и скрипела каждой ступенькой под нашими сапогами. С грехом пополам, ожидая каждую минуту, что ненадежное средство рассыплется под нами, мы залезли наверх и затащили за собой лесенку. Это на случай того, чтобы к нам на огонек не заглянули ненужные гости. А ненужные тут… чуть более чем все.
Оказавшись в относительной безопасности, я решил оглядеться по сторонам, оценить, так сказать, нашу временную лежку. Чердак был неплох. Частая обрешетка, обитая толстым кровельным железом, не чета современным суррогатам, не имела ни единой дырочки. То же самое было с полом и со стенами. Маскировка неплохая, заметить нас тут будет сложно. Однако же нет преимуществ без недостатков. Минус здесь был в том, что дощатые стены не могли спасти от пуль, которые с легкостью прошьют их.
Ладно, будем надеяться, что никому в голову не взбредет пострелять по этому укрытию, тем более что и желающих побывать в этом местечке не так уж и много. Все из-за того, что слухи о нем ходят самые невероятные. Людей-то здесь давно нет, всех эвакуировали еще с того времени, когда объявили угрозу мутагенного заражения. А вот слухи… они пошли чуть позже, с момента появления в этих местах первых искателей.