Мутант
Шрифт:
Зато голоден он был так, что готов был отгрызть себе руку. Впрочем, до этого не дошло – ноздри мутанта учуяли запах чего-то гораздо более вкусного. Он вышел из камышей и застал обоих своих спутников сидящими возле костра.
– Опять развели! – рыкнул он. – Заметят же.
Сашок взвизгнул и зайцем сиганул в сторону. Подпрыгнувший Пистолетец едва не свалился в костер. Отбежал и замахал на Глеба кулаками:
– Незьля же так! Так ведь и з-заикой сделать монжо!
– Да тебе-то какая уж разница, – усмехнулся мутант. – А чего вы так
– А вот для тебя ничем теперь, – подходя к костру, сердито сказал Сашок. – Чем рычать, надо было сначала поинтересоваться.
– Ладно-ладно, чего ты разворчался? – добродушно осклабился Глеб. – Это я спросонья… А что, еда и правда есть? Где взяли?… Я есть хочу – жуть просто!
– Где взяли… Наловили!.. – продолжал дуться юноша. – О тебе же беспокоились! А ты сразу рычать.
– Но я же извинился!
– Ты не изнивился, – заметил Пистолетец. – Ты протсо сказал, что спросонья.
– Ладно, извините, – склонился в дурашливом поклоне мутант. – Теперь хорошо?
– Плохо, – подмигнув земляку, ответил Сашок. – По-настоящему извинись.
– Я по-настоящему не умею, – стал вдруг серьезным Глеб. – Словами не умею. Я делом потом извинюсь, ладно?
Оба лузянина как-то разом поникли.
– Ландо тебе, – пробормотал старший. – Мы же в шутку… Ты и так уже перед нами наперед наизвинялся.
– Тогда ужинаем? – вновь стал обычным мутант. – Потому что я совсем не шутил, когда говорил, что есть хочу. И… это… спасибо вам, что обо мне позаботились.
В этот раз ели молча, не торопясь. Все же столь острого голода, как утром, никто, кроме, пожалуй, Глеба, не испытывал. Да и рыбы на сей раз было меньше – вдвоем Пистолетец с Сашком изловили всего одну щучку и четырех окуней.
Старший лузянин ел, задумчиво глядя на реку. Наконец произнес:
– Вот инретесно… Мы же вроде как на севере, а река навызается Юг. Почему?
– Наверное, как раз поэтому, – обсасывая рыбий хребет, сказал Глеб. – Люди жили на севере, а мечтали о теплых краях. Вот и назвали реку Югом.
– Мечта, значит? – покивал Пистолетец. – Северный Юг… Тоже мне, метчатели.
– У тебя есть мечта поглобальней? – усмехнулся мутант.
– Моя мечта – мягкая потселька с какой-нибудь… мягонькой да телпенькой под боком, – лузянин звучно шлепнул себя по лбу. – И мокары чтобы не жрали, заразы!..
– Что ж, каждому свое, – вновь усмехнувшись, резюмировал Глеб.
– Плохая фраза, – тихо произнес Сашок.
– Отчего же плохая?
– Ты про войну, которая почти сто лет назад была, слышал?
– Ну, слышал… Читал что-то. Советский Союз, нацистская Германия, Гитлер… Десятки миллионов людей полегло. Не сравнить, конечно, с последней Катастрофой, но…
– Так вот, я книжку читал, – перебил юноша. – Фашисты такие лагеря устраивали… лагеря смерти. Туда мирных людей тысячами сгоняли. И убивали. Просто так, ни за что. Просто потому, что они не такие, как эти… А на воротах одного такого
Глеб помолчал. А потом, тоже тихо, сказал:
– Это не фраза плохая. Фашисты ее смысл извратили. Специально, насмехаясь над жертвами. А настоящий смысл: каждый получает то, что он заслужил, к чему стремился. Кому-то для счастья и звезды с неба мало, а кому и теплой постельки достаточно.
– Филофосы! – фыркнул притихший было Пистолетец. – Ловите свои зведзы, а я спать хочу.
Разговор затих сам собой. Покончив с ужином, Глеб еще раз поблагодарил друзей и сказал:
– Лично я уже выспался. И вообще чувствую себя практически в норме. Так что ложитесь спать, а я буду вашим караульным.
Сашок и Пистолетец, которых определенно разморило после еды, возражать не стали.
– Ну, тогда тушим костер – и баиньки. Спальное место – в камышах. Ночь ночью, но до настоящих темных ночей еще недели две, думаю, ждать. Да и видеть в темноте наверняка не только я умею.
Старший лузянин отправился в «спальню» первым. Младший задержался. Глеб видел, что паренек хочет что-то сказать, но не решается.
– Давай, выкладывай, – помог ему мутант.
– Я не знаю даже… – прошептал, оглянувшись в темноту, Сашок. – Наверное, это мне показалось… Или…
– Да не тяни, коли уж начал.
– Это нехорошо, неправильно… Про него без него…
– Ты прям как Пистолетец заговорил, не понять тебя что-то. Говори, а там разберемся, хорошо это или плохо. И про кого про него-то?
– Так я как раз о Пистолетце и хочу сказать… – Сашок помолчал какое-то время, а потом все же решился: – В общем, пока ты спал, он мне каким-то другим показался.
– Каким это другим? – нахмурился Глеб. – Что ты имеешь в виду?
– Ну, серьезным… Не хохмил, глупостей не говорил, из рук у него ничего не валилось. Командовал даже мной слегка.
– Так это тебя задело? Что он тобой командовал? – не смог сдержать улыбки мутант. Впрочем, во мраке Сашок ее все равно не мог толком увидеть.
– Нет, – помотал головой юноша, – не это. Это просто ко всему остальному… А еще… еще он говорил правильно, ни слова, ни буквы не путал.
– Ну, это с ним иногда бывает. Особенно когда он становится серьезным. Видимо, что-то перещелкивает в мозгу – такая уж у него мутация… А серьезным он стал как раз потому, что вы вдвоем остались. Он же старше тебя намного, понял, что теперь вся ответственность на нем, вот и…
– Значит, я напрасно наговорил на человека? – поник головой юноша.
– А что ты наговорил? Ты просто рассказал то, что тебя тревожило. И правильно сделал. Не нужно ничего в себе копить – выкладывай сразу. Мы теперь все свои, секретов друг от друга не должны иметь… – Глеб осекся, вспомнив свои измышления насчет парня, и пояснил: – Я имею в виду, не личных, из прошлого, а нынешних, на текущий момент. Вместе мы теперь должны быть. Иначе пропадем.