Муза и проза
Шрифт:
Кажется, еще метров десять, так, снижаем темп, иначе сердце воистину выпрыгнет! Интересно, у кого там так очки блестят? Или это пенсне? А вот здорово было бы, если б пенсне! Сразу бы Чехов ласково улыбнулся и сказал: «Ну, разве можно быть такой размазней, вот Вам все Ваши восемьдесят!» Ах, какая нелепость, зачем я иду, право, зачем? Что мне там? Разве спасло это кого-то от смерти в положенный час или устроило семейное счастье? Или обеспечило загробный рай? Нет, хитрый Нобель даст мне красивый конверт, пожмет дрожащую лапку,
Но я же не Пастернак. Я всего лишь женщина. Господи, ступени, ой, какой кошмар, ой, какие софиты, почему, зачем столько света, что они говорят, Господи, помоги, я ничего не понимаю! Три шага до стола комиссии, вот уже сейчас меня будут поздравлять, вот они подходят ко мне! Вот совершается вручение, вот сверкающие лавры, вот говорят, что я знаменита, ноги ватные, губы трясутся, голова кругом, может, хлопнуться в обморок, да и дело с концом? Но нет, подводят к трибуне, проверяют микрофон, затемняют свет. И я? Я плачу. Плачу, потому что никак не могу проснуться!
Сборник эссе «Муза и проза»
Глава I
«Даешь искусство многодетному классу»
Что такое работа в музыкальной школе? Это фейерверк. Потому что никогда ты не знаешь, какими эмоциональными брызгами сегодня выстрелит твой преподавательский салют. И если с молодыми людьми достаточно лишь вообразить себя колхозницей, временно покинувшей своего колхозника, чтобы с завидной методичностью просверлить звуковысотный асфальт, будучи при этом в жестких тисках ритмической бухгалтерии, то с дамами дело обстоит иначе. Дамы приходят сплошь «серьёзные» и, конечно же требуют особых педагогических решений. Видите ли, французские косы, которых у каждой аж по две, розовые флейты и платья в цветочек, платья в клеточку, платья, наконец, однотонные, примерно пол-урока заставляют мучиться мою и без того истерзанную душу, ставя перед ней риторический вопрос: «Что в данный момент важнее – правильные штрихи в «Майской песне» или восхитительные зеленые банты?»
И именно тогда, когда компромисс уже начинает брезжить этаким дивным сказочным мотыльком, убедительно говоря, что май без весны никак не случится, а Моцарт без детского смеха вообще не Моцарт, с хулиганским вихрем врывается взволнованный Иван и начинается … МХАТ им. Чехова и им. Горького вместе взятые, театр Сатиры, Цирк на Цветном бульваре, факультет эстрады ГИТИСа, а также новогодняя ёлка в Лужниках с точным воспроизведением рассказов Драгунского во всей полноте своей непосредственности. Ибо, господа Преподаватели, ну вспомните себя в детстве, разве великий текст «Пожара во флигеле или подвига во льдах» не являлся точной и подробной инструкцией к той единственной схеме выживания, которая и позволяет нам стать теми фантастическими людьми, людьми без возраста,
А Иван взахлеб рассказывает, как ему дали в глаз, что он ел на обед и какую оценку поставили мальчику с первой парты из его класса, Иван рассказывает, что вчера он не занимался, потому что был концерт «по хору», а позавчера он не занимался, потому что он ездил к зубному врачу, и одновременно со всем этим, ни на секунду не отрываясь от своей психологической повествовательной канвы и не издав при этом еще ни одного звука, Иван очень настойчиво интересуется – а когда же уже закончится этот бесконечно-долгий урок по флейте?
Итак, дорогие, молодые, талантливые и дипломированные специалисты, даже если Вы действительно и действительно, даже если Вы на самом деле и на полной скорости, не спешите делать то, в чем будете потом сильно раскаиваться. Понимаете, помимо того, чтобы «познать самоё себя, предварительно посадив семь розовых кустов» [7] , желательно еще помнить, что из Вашей аудитории все должны выйти живыми, и что характерно, Вы сами тоже. И хоть Ваши авторитарно-лидерские интонации можно смело транслировать по радио, а сила Ваших речей достойна трибуны и многочисленной толпы, всё же выбирайте направления для швыряния стульев.
7
Е. Щварц. Золушка. – М.: Амфора, 2010
Помню, как-то я шла на концерт всех специально отобранных московских флейтистов-солистов больших и малых, и буквально подходя к Центральной музыкальной школе незабываемого зеленого цвета, которая не так давно всё-таки стала, наконец, соответствовать своему названию не только с точки зрения биографии, но и географии тоже, мне посчастливилось лицезреть веселую историю журнала «Ералаш». Прямо передо мной бежали мальчишки лет 13-ти, у одного из них, конечно, была классически сдавлена под мышкой коробка конфет, кто-то мотал над головой своей сумкой со сменкой или чем-то еще, и всё бы ничего, если бы уже почти на самых ступеньках «храма искусств» эти злосчастные конфеты всё же не вывалились на асфальт от регулярных сотрясений во время самозабвенных прыжков в высоту то ли от пасхальной радости, то ли от простоты сердешной. Самое интересное было дальше: со свистом, хохотом и энтузиазмом конфеты моментально были собраны и уложены в коробку, единым жестом сдуты сверху все пылинки, закрыты крышкой и тут же подарены некой солидной даме, которая опоздала на этот чудный спектакль всего-то на несколько мгновений… Над конфетами был произнесен восторженный спич о том, как нежно они любят сольфеджио, и как важно, чтобы здоровье и счастье, а также успехи в труде никогда не покидали жизненный творческий путь той, перед кем они сейчас собственно распинаются. Знаете, я даже забыла – зачем я шла, до такой степени мне понравилось!
Конец ознакомительного фрагмента.