Муза или служба прокачки героев
Шрифт:
Узнать не узнал, да и откуда? И страшно обрадовался, неверующе растягивая губы в обезоруживающую улыбку, которая вот-вот должна была треснуть от натуги. От вида его чернеющих зубов Рэй с силой прикусила губу и с шипением выдохнула.
— Ребят, тут баба! — хохотнул он, и, тут же опомнившись, с громким шлепком хлопнул себя по лбу и, крепко зажмурившись, тряхнул головой, будто пытался протрезветь за секунду. — То есть муза! — важно исправился он, взметнув палец вверх для наглядности. — Муза, прикиньте!
Все, кто услышал его хриплый, громкий голос, оборвавшийся на громком бульканье,
— Муза, настоящая!
— Года два их не видел, думал, нас давно прикрыли.
— А я знал, что кризис временный! Сейчас все и начнется!
— «Начнется» … идиот! Все это пора заканчивать, пока мы не свихнулись!
Одеты все были под стать бушующей за деревянными стенами погоде. Свитера крупной вязки, шубы и тулупы. На столах валялись барсучьи шапки и меховые рукавицы.
Девушка, борясь с головокружением, переводила свой взгляд с одного говорившего на другого, на третьего и на четвертого. Казалось, каждый считал своим долгом высказаться. Их бледные лица кривились и вытягивались, зубы одних блестели в клыкастых улыбках, другие же прятались за сжатыми в тонкие раздраженные линии губами.
Рэйчел оказалась в водовороте чужого недоумения, азарта, наивной радости и неприкрытой злобы. Она растерялась. Зажмурилась так сильно, что под веками замелькали черные точки, и попыталась выдавить из себя хоть слово. Но ее слов здесь никто не ждал. Как и ее саму. Как и любую другую музу в этой Смол забытой истории, чудом сохранившейся в черновиках тогда еще начинающей писательницы.
Гул хриплых, грубых и пьяных голосов все нарастал, и вдруг Рэй почувствовала прикосновение к своему запястью. Молодой блондинистый парень с горящими светлыми глазами шагнул вперед, жарко выдыхая ей в лицо благоговейным шепотом:
— Выбери меня!
Его хватка на запястье усилилась, а вторая рука плашмя врезалась в выпяченную грудь парня.
— Меня выбери!
Рэй не успела высказать свое удивление и возмущение, она была нагло перебита отрезвляющим всех грохотом жалобно заскрипевшего от удара столика в паре метров от них. Раздался звон разбитых кружек.
— Эй, а ну отошли. Заткнули рты и разошлись.
В центре зала поднялся мужчина. Высокий, черный как демон и, вероятнее всего… главный. Главный герой этой истории. Ведь никто из мелькавших перед глазами персонажей не приковывал к себе взгляд, так, как он. Высокая крепость, поджарая фигура с узкими бедрами и широким разворотом рельефных плеч. Смуглое лицо с тяжелым квадратным подбородком, высокий лоб, темные густые брови вразлет, ровная спинка благородного носа с раздувающимися от злости крыльями, плотно сжатые, четко очерченные припухшие губы и чернеющая, струящаяся до лопаток грива идеально прямых волос.
«Это точно не мой мужчина», — прозвучало в голове Рэй так ясно и просто, что в дальнейшем она даже не задумается о смысле всплывших в сознании слов.
И вот он быстро и уверенно подошел к ней, выдернул из замершей толпы ошеломленных ее появлением героев,
Ее глаза то и дело закрывались от спазмов и боли, но, несмотря на невменяемое состояние, девушка отчетливо и даже с ужасом понимала, что ее выворачивает на ботинок сидящего рядом мужчины. Но ее кощунство сверху никто не комментировал. Желчь струилась по саднящему от спазмов горлу, и муза задыхалась от остроты отвратительных ощущений.
Наконец, желудок Рэй немного упокоился, и, судорожно утерев рот тыльной стороной ладони, она попыталась распрямиться, но тут чужая рука надавила ей на затылок, вновь пригибая к полу, а перед ее лицом появилось металлическое ржавое ведро, и мир для Белл снова потемнел.
Свозь тошноту она почувствовала, как мужские пальцы своевольно собрали ее волосы наверх, но ей было плевать. Муза готова была умереть от эмоций, шока и боли. Спустя самые мучительные минуты в ее жизни ее настойчиво потянули наверх и буквально вбили в ладонь кружку с водой.
Она и не знала, что вода может быть такой вкусной!
— Медленней.
— Что? — ударяясь о края кружки зубами, прохрипела она.
— Пей медленней, — повторил все тот же голос, и Рэй повернулась в сторону незнакомца.
Его лицо было другим, совершенно негероическим. Вытянутое и бледное, как и у всех местных, с точеными скулами, сведенными к острому, упрямо выпирающему вперед подбородку. С прямым носом и колючей даже на вид щетиной. С синевой под невыразительно-серыми глазами и небрежно спадающими на лицо платиновыми волосами. Он совершенно не впечатлял. Разве что Поттероманов, потому как белобрысую шевелюру он, несомненно, слизал с чистокровного мерзавца.
Нескромно рассматривая мужчину, Рэйчел устало цедила воду с совершенно пустой головой, а он все также продолжал молчать, лениво осматривая таверну. Муза не помнила, когда она чувствовала себя настолько плохо. Когда она вообще чувствовала. Никогда еще погружение в книгу не было столь ужасающим, ее тело едва подчинялось ей, а паника срывалась с цепей, грозя закончить миссию немедленно. Она нервно вздрогнула, когда заметила, как черноволосый мужчина, спасший ее, все это время общавшийся с посетителями таверны на повышенных тонах, обернулся и направился точно к ней.
Голоса утихли, и пусть шепот людей звучал все с тем же возбуждением, он стал мягче, щекоткой касался скрытых под одеждой обнаженных плеч и ознобом пробегал по лопаткам.
— Как ты? — напротив Рэй застыла высокая фигура героя, и муза медленно заскользила по нему взглядом снизу вверх, задевая темные брюки из дорогой и плотной ткани, заправленные в высокие сапоги, массивный ремень с блестящей пряжкой и черную шерстяную рубашку на отблескивающих золотом пуговицах. Она остановилась на обеспокоенных раскосых глазах, казавшихся темными, бездонными омутами.