Музеи… или Вдохновляющая музыка The Chemical Brothers
Шрифт:
На другом стенде были размещены фотографии частей тел узников с вытатуированными номерами. Мартин приподнял рукав рубашки и обнажил свою татуировку с демоном:
– Вот какие надо татуировки делать! – с показным пафосом произнёс он, и тут же сработала вспышка фотоаппарата.
Потом было глупое селфи со втянутыми щёками. Неужели они не испытывают никакого сочувствия, глядя на эти фотографии? Или они воспринимают это всё как квест с нереальными персонажами? Что они тут делают? Зачем пришли сюда? Постебаться?
Друзьям быстро наскучило
– Пойдём отсюда, – сказал Мартин, зевая. – Чего мы, сено не видели…
– Ничего себе, волос столько! – Клаус был несколько ошарашен. – Куда они нужны были?
– Тебе пересадить, – захохотал Мартин и провёл ладонью по выбритой макушке Клауса. – А то на солнце светишься, как залупа.
– Сам ты залупа! Моржовая! – огрызнулся Клаус.
– Давай, иди уже, шевели копытами, – Мартин сделал Клаусу символический пендель, ускоряя экскурсию. – Сейчас мы тебя в расход пустим, еврей, за болтовню. Йозеф! Где, ты говоришь, тут расстреливают?
– Вот за теми прекрасными воротами.
– Идём же! Шнеля!
Друзья зашли во двор, образованный двумя корпусами и двумя стенами между ними. Окна одного из корпусов были закрыты чёрными ширмами. У дальней стены, как алтарь, стоял пулеулавливающий щит; рядом с ним, на земле, лежали венки и пульсировали лампадки.
– Эй, Йоз! А чего это окна с шорами?
– Чтобы узники не видели, но слышали – фантазия так лучше работает.
– И чего здесь слышать? Выстрел – он и есть выстрел.
Йозеф кивнул в сторону двух столбов:
– На этих столбах подвешивали за руки. Причём руки были за спиной.
– Аа-а-а-а, – плотоядно улыбнулся Мартин и переключил своё внимание на Клауса. – Ну что ты, пейсюн, выбирай: пулю в лоб или повисишь на балке? Что говорит тебе твоя фантазия?
Не дожидаясь ответа, Мартин отточенным движением завёл Клаусу руку за спину. Тот от неожиданности охнул, согнувшись пополам.
– Да отвянь ты от меня, придурок.
На Мартина было любо-дорого смотреть: с таким артистизмом он играл гестаповца. А вот из Клауса актёра бы не вышло, но настоящие болевые ощущения нивелировали этот недостаток. Его перекошенное от боли лицо быстро покраснело, а по взгляду было понятно – ему явно не хотелось ни пули, ни на балку.
Йозеф хохотал над ними, временами озираясь на ворота – не войдёт ли кто, увидев их дурачества.
– Быстрее, быстрее!
Мартин подвёл Клауса к стене и, сложив свободную руку пистолетом, прикоснулся ею затылка друга:
– Эй, еврей! Именем штокпукфюрера лагерного участка номер три ты приговариваешься к высшей мере наказания за то, что не скинулся с нами на пилзенское.
После «выстрела» Мартин дал другу пенделя, обеспечивая себя форой, и пустился наутёк.
– Сейчас я тебе дам, придурок, такое пилзенское! Будешь ссаться им весь год!
В общем, как дети малые.
После небольшой потасовки страсти улеглись – бывает такая грубая дружба. Успокоившиеся друзья как ни в чём не бывало вышли со двора. Их пути
– Куда ты, Мартин? Мы идём в крематорий, – игриво сказал Йозеф.
– Пойдёмте бассейн посмотрим.
– Ты чего, поплавать решил? Мокрый ты будешь дольше гореть…
– Он будет там с евреями пердеть, – пробурчал Клаус.
Друзья прошли между блоками, сфотографировали ужасающе длинную перспективу улицы – подумать только, сколько людей здесь томилось…
По дороге сделали несколько снимков у сторожевых башен, сыграли пантомиму, повиснув на колючей проволоке – как же без этого? – и, наконец, подошли к пожарному пруду.
– О, сфоткай меня, – передал Йозеф Мартину свой смартфон.
Йозеф, оглядевшись по сторонам – нет никого? – перемахнул через ограждение, залез на бетонную тумбу и сделал вид, что приготовился с неё прыгать в воду.
– Ну чего, всё? Я так и буду раком стоять? – с нетерпением спросил Йозеф, видя, как Мартин уткнулся в экран, не обращая внимание на его позирование.
– Подожди, я не туда нажал, – сказал Мартин, колдуя над телефоном. – Вот, давай, становись рачком; губки бантиком.
Йозеф стал принимать нужную позу, и… тут ему пришлось вздрогнуть от неожиданности. Неприятные мурашки прошли по спине.
«Уф… Что это было?» – задал он сам себе вопрос.
Его как током ударило. Не было ни малейшего дуновения ветра. Зеркало воды без искажения должно было показать отражение Йозефа, а на него оттуда посмотрел кто-то другой, сильно исхудавший. От этой странности он отвёл взгляд в сторону и стал прислушиваться к своему внутреннему состоянию. Хорошо, что Мартин опять стал ковыряться в телефоне – не видел его испуга.
– Вот! Давай, поехали! Дурацкий у тебя смартфон…
Йозеф ещё раз с опаской посмотрел в воду.
«Хм… Показалось. Насмотрелся на эти фотографии. Нельзя быть таким впечатлительным», – укорил он себя, перелезая обратно через ограждение.
– Ладно, всё. С вещами на выход.
– Выход отсюда один – через трубу крематория, – радостно сказал Клаус, будто речь идёт о гидротрубе в аквапарке.
– Мы туда и направляемся, – показал оскал Мартин.
– Эй, парни! Стойте! – кто-то окликнул их сзади.
Друзья оглянулись и увидели, как к ним на сегвее подкатывает охранник. На его груди блеснул бронзой бейдж с именем:
– Вы не понимаете, да, где находитесь? Нельзя заходить за ограждения.
– Хорошо, хорошо. Мы уже идём на выход, – примирительно сказал Мартин.
Судя по всему, троица уже успела намозолить глаза охране:
– Ещё одна выходка – и мы будем вынуждены вас выставить…
– Ладно. Идём, ребята.
Охранник встал на свой гироскутер и покатил вперёд.
Друзья, не сговариваясь, вскинули вслед отъезжающему страже руки: «Хайль!» – и рассмеялись.